Книга
Визуальная антропология: новые взгляды на социальную реальность
Визуальные свидетельства, документы и объекты открывают для антропологов, культурологов, социологов и этнографов новые пути к пониманию прошлого и настоящего, обогащая исследовательский дизайн и способы анализа данных. Анализируя предысторию и вскрывая подтексты визуальных репрезентаций, изучая образы как источники информации об обществе, исследователи ставят вопрос о роли тех или иных социальных акторов в производстве и первичном отборе визуальных репрезентаций. При этом очень важно отрефлексировать этот многоэтапный процесс селекции материала, чтобы приблизиться к пониманию логики его участников. Книга «Визуальная антропология: новые взгляды на социальную реальность» стала результатом совместной деятельности представителей различных творческих коллективов, научных дисциплин и традиций, встретившихся в июле 2006 года на летних курсах и конференции Центра социальной политики и гендерных исследований, кафедры социальной антропологии и социальной работы Саратовского государственного технического университета при поддержке Фонда Форда, Центра социологического образования Института социологии РАН, Российского фонда фундаментальных исследований. Эта книга отражает стремление редакторов и авторов сделать новый шаг к инститyциализации визуальной антропологии в России, переход от позитивистского к интерпретативному анализу визуальных материалов, будь то визуальные формы доиндустриальных, отдаленных в пространстве и времени культур или индустриального мира, современного общества во всем многообразии его географических и социальных контекстов.
Социологическое понимание изображения построено таким образом, чтобы герменевтическими и семиотическими средствами расшифровать содержание социальных значений и смыслов в их визуальной символике. Метод понимания изображения должен быть адекватен своему предмету, который характеризуется, с одной стороны отображением, с другой, содержательным посланием. Отображение – репродукция данного, но произвольный механизм репрезентации может скрывать идеологический посыл, что придает двойственность изображению. Символически материализованные репрезентации исследуются социологией как часть репрезентационной системы, интерпретативного порядка общества. Методика интерпретации изображения строится в соответствии логике картины и может быть аналогична секвенциональному анализу в объективной герменевтике.
Методический подход к анализу изображения состоит из трех фаз: описания видимых данных, разделение их на структурные элементы во взаимоотношениях и поиск значения взаимосвязи текста и изображения в определенном социально-историческом контексте. Этому членению фаз анализа соответствуют и три фазы интерпретации: 1) дескрипция, вербальное парафразирование текстовых и изобразительных посылов, 2) акрибическая реконструкция, анализ значений символического содержания текстовых и изобразительных материалов и 3) социо-культурная интерпретация.
В социальных науках сегодня отчетлив рост интереса к социокультурной информации, которая адресуется зрению, видению, взгляду. Она дается через предметы и лица, экспрессию движений, ритуалы и танцы, одежду и телесные украшения, символическое использование пространства. Но к зрению адресуются не только упомянутые предметности, но всевозможные изображения — нанесенные на поверхность тела, стены пещер и домов вплоть до гравюр, живописных произведений, фотографий, кадров кино, мультимедийных изображений на экранах мониторов. Статусы предметов и изображений различны, но их объединяет то, что через них складывается видение. Предметные и изобразительные аспекты культуры, образы, с помощью которых передается антропологическое знание, — вот с чего начинаются исследования визуальных систем. В статье рассмматривается социальный опыт фотографического видения.
Понимание городского пространства как динамической конфигурации неких городских контекстов и повседневных практик (людей и различных сообществ), связанных с конкретной средой, обуславливает переход от попыток определения, что есть «город вообще», к работе с различными режимами видения. Всеохватывающий взгляд «всевидящего ока», перед которым мир предстает как прозрачная статичная целостность, сменяется взглядом фланирующего наблюдателя, погруженного в городскую жизнь. Шагнувший на улицы реального города исследователь перестает быть «человеком всезнающим»: город разворачивается перед ним постепенно, обнаруживая собственные противоречия – а также закономерности городской жизни. Понимание города определяется тактикой пребывания в городе, раскрывающейся через конкретные ситуации. Исследователем избранная роль (а вместе с ней и исследовательская оптика) и характер городской прогулки, ее маршрут, ритм взаимообусловлены. Пытаясь ответить на методологический вопрос, каким образом возможно продуктивно работать с городом, оставаясь в городе, авторы обратились к опытам потерянности и городского видения, которые понимаются как эвристический исследовательский прием, и в то же время – феномен городской жизни, исследование которого помогает понять причудливо соединяющиеся в городе жесткие институциональные регламентации и хаотические практики, выпадающие за рамки строгих социальных конвенций. Этот подход может быть обозначен как «свободно понимаемая феноменология восприятия». В фокусе внимания авторов – субъектное восприятие города. Именно поэтому ответ на вопрос, что мы изучаем, заключается не в дефиниции объекта, а в выборе маски наблюдателя и его отношениях с городом, определяющих особенности видимого.
Фотоисследования как попытки реконструировать или репрезентировать физическое окружение, события или представления людей входят в число методов социальной антропологии, культурологии, истории и социологии. Снятые специально для научных целей или используемые исследователем фотографии в любом случае содержат внутренний нарратив о социальной структуре, отношениях и ценностях той эпохи, когда они были созданы...
В предлагаемой статье рассматривается советский кинематограф в качестве одного из важнейших историко-культурных источников, позволяющих зафиксировать процесс складывания советской идеологии, а также ее функционирование в культуре «сталинского времени» (формы символизации, способы трансляции и пр.). В рамках данного текста идеология будет пониматься не как систематически выраженная политическая доктрина, а как «процесс символического образования», система значений, транслируемых выразительными средствами кинематографа. Поэтому интересует не обнаружение в художественных фильмах соответствий тем или иным идеологическим установкам, а выявление в них идеологических особенностей культуры «сталинского времени» (воспринимаемых в указанный период как нормы определения реальности). Анализ основывается на исследовании художественной специфики кинематографа 30–50-х годов. Для понимания функционирования идеологии в кинотексте одной из важнейших становится проблема соотношения между словом и образом, то есть рассматривается сложное сочетание вербальных и визуальных стратегий, направленное на конструирование (идеологического) «высказывания». Это изменение еще обозначают как «визуальный поворот» в гуманитарном знании 2. Поэтому основная сложность работы с таким визуальным источником, как кинематограф, заключается в том, что его «идеологическую составляющую» нужно «выявлять», «ре-конструировать» прежде всего на уровне «художественных средств», «формы».
Джей Руби является известным американским специалистом в области визуальной антропологии. В настоящей публикации дается реферативное изложение его статьи «Визуальная антропология», опубликованной в «Энциклопедии культурной антропологии».
Автор пишет о проблеме канона и визуальной идеологии на материале советской массовой культуры 1930-х (фотография, кинематограф, массовая живопись, садово-парковая скульптура, оформление метрополитена, реклама, плакат, карикатура изображения на марках, значках, этикетках и пр.) - сферы, в наибольшей степени способствующей рутинизации и унификации всего, что попадает в зону ее влияния.
Киноведение (Film Studies) становится важным способом переосмысления феминистской теории с конца 1960-х годов. Ранее film studies развивались в русле культурных исследований (cultural studies), интеллектуальный дебют ко-торых относится к началу 1960-х годов, когда был основан Центр современных культурных исследований в Бирмингеме (Великобритания). Знаменательным событием для культурных, феминистских и киноисследований стала в 1971 го-ду переориентация журнала «Screen» («Экран») на новые французские теории, в частности обращение к структурной лингвистике Ролана Барта и психоанали-за Жака Лакана, к анализу фильмов. Отсюда появился термин screen theory, от-носящийся к теориям киноведения этого направления. Термин скрин-теория содержит еще и намек на фрейдову идею, что память-скрин скрывает от человека доступ к собственно памяти. Иными словами, экран - это не только объект для проекции фильма, он еще и экранирует, делая зрителя объектом кино-взгляда. Статья посвящена феминисткой кинокритике.
Создавая образы своих героев, режиссер отбирает фрагменты реальности, заворачивает их в свои представления, фантазии и идеи, придавая им форму с помощью кинематографических и социальных стереотипов. Поэтому социальные, в том числе, гендерные роли, представленные в кинотексте, могут быть рассмот-рены с точки зрения их более широкого социетального значения. Речь идет, с од-ной стороны, о показе нормативных образцов мужественности, распространенных в конкретный период времени в данном обществе, откуда их заимствуют в качест-ве сырого материала для своих кинообразов режиссер и актеры. С другой стороны, нас интересуют те фантазии и идеи о движении нормы, которые транслирует по-становщик фильма посредством своих видео- и аудиотекстов. Если первое лишь отражает некую реальность гендерных различий и соответствий, то второе стре-мится легитимировать новые практики и устанавливать новые образцы. Автору статьи представляется важным рассмотреть способы легитимации новых социальных отношений в России, модель которых с конца 1980-х усиленно выводится в дискурс официальных документов правительства, законов, школьных программ и социальных наук, но вызывает реакцию и сталкивается с конфликтами разнообразных сил и интересов. В этой статье обсуждается кинорепрезентация мужественности в российском кино конца 1990-х годов, опирающаяся на анализ одного из наиболее заметных в этот период кинопроизведений - фильма Алексея Балабанова «Брат».
Первые попытки применения визуальных методов исследования в социологии и антропологии были связаны с попытками остановить время, зафиксировать в памяти увиденное, сохранить эфемерное и исчезающее. Классический антрополог, используя визуальные средства, занимался изучением удаленных в пространстве и времени народов, культуры, образа жизни различных сообществ. Эта важнейшая задача остается на повестке дня и до сих пор: визуальная антропология, развивающаяся в настоящее время в рамках отечественной этнографической традиции, ставит своей задачей изучение аудиовизуального наследия мировой и отечественной этнографии, фиксацию современной жизни народов, исследование визуальных форм культур и создание аудиовизуальных архивов. Но область современной визуальной антропологии расширяется, сегодня это, с одной стороны, интерпретация визуальных артефактов как культурных феноменов, анализ контекстов их производства и использования, а с другой стороны, изучение социальной жизни с применением визуальных методов. Визуальные методы и источники играют все более значительную роль в науке, образовании, социальной практике. Они прокладывают новые маршруты к пониманию прошлого, постоянно меняющихся в истории определений социальных отношений, способов конструирования и решения социальных проблем. Эта книга продолжает издательскую инициативу Центра социальной политики и гендерных исследований по визуальному анализу и представляет собой один из трех выпусков, подготовленных в рамках проекта Визуальные репрезентации социальной реальности: идеология и повседневность» при поддержке фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров в 2008-2009 годах.
Сборник статей посвящен деятельности выдающегося французского историка Э. Ле Руа Ладюри. Анализируются различные аспекты его многогранного творчества: историческая антропология, история климата, клиометрия, экономическая история, история крестьянства, визуальная антропология и др., а также особенности восприятия его работ ученым сообществом различных стран.
Американский антрополог Маргарет Мид обосновывает типологию культур в зависимости от способа преемственности поколений – постфигурацией она называет культуру, где эта связь очень тесная, дети учатся у своих предков и, взрослея, полностью повторяют их жизненный путь; в кофигуративной культуре и дети, и взрослые учатся у сверстников, а в префигуративной – взрослые учатся у своих потомков. Скорость и содержательные характеристики взросления в большинстве стран мира за последние 150 лет изменились существенным образом. Серьезной и быстрой модификации подверглось как само детство, так и стадии, этапы жизни человека, и способы культурной преемственности. И если неизбежность межпоколенческой связи была основным постулатом советского детства, наряду с приоритетом трудового воспитания и авторитетом взрослых, то к позднесоветскому периоду эти смысловые коды утратили свою былую силу. Наступила стадия кофигуративной культуры, и новые поколения уже не ориентировались в своем жизненном выборе на старших. Это было связано с ростом общества потребления, распространения городских культурных стилей, способствовавших расшатыванию матрицы устойчивых символов и их смыслов. За последние два десятка лет установки россиян вообще очень быстро и резко трансформировались, в том числе, и относительно детства. По мнению большей части россиян, «детство» заканчивается на рубеже в 15-16 лет, после чего начинается «взрослая жизнь», но вот желание побыстрее вырасти сегодня стало не доминирующим, как в начале девяностых, а подчиненным чувством; на первое место вышло переживание детского счастья. Так что же получается – растет продолжительность детства, или иными словами, снижается психологический возраст современного человека? Происходит это, по-видимому, в определенных условиях, и далеко не у всех. Наш вопрос в этой статье как раз и состоит в том, что же считается взрослыми качествами, а что – детскими, кто дает эти определения и почему. В попытке ответить на него мы решили проанализировать дискурсы и визуальные средства, производящие и видоизменяющие идеи «детскости» и «ребячливой взрослости».
Область современной визуальной антропологии включает интерпретацию визуальных артефактов как культурных феноменов, анализ контекстов их производства и использования, а также изучение социальной жизни с применением визуальных методов. Кому принадлежит право интерпретации образа - его создателю или зрителю? О чем позволяют людям высказываться фотографии и вещи? Авторы статей книги обсуждают существующие правила, контексты и возможности применения визуальных методов в профессиональной практике, поощряя критическую рефлексию и этическое осмысление, деконструируя образы популярного медиа дискурса и работая с памятью и эмоциями, воздействуя на реальность и подвергая пересмотру сложившиеся конвенции. Антропологам, социологам, культурологам, всем тем, кого интересуют возможности и принципы визуальных исследований культуры и общества.
Исследователям разных поколений город представлялся эпицентром современности, местом, наполненным историями жизней людей, средоточием социальных коммуникаций, где перемешивается публичное и интимное, а время подчиняется единому ритму высокоскоростных публичных режимов – транспортных, индустриальных, информационных. Городская антропология изучает эти многообразные смыслы и практики, социальную организацию небольших городских сообществ и более крупных институциальных властных структур, различные виды социальных связей и формы городской социальной жизни в культурных и исторических контекстах, социальные проблемы, связанные с преступностью, социальными беспорядками, неравенством, бездомностью. Городская визуальная антропология – это шаг в лабиринт живой калейдоскопической текстуры социальных практик с обманчиво знакомыми и постоянно меняющимися стилями, возможностями и границами, их образами, бросающимися в глаза и скрытыми в структуре потребления, в статусной иерархии городского пространства. «Городские карты памяти» представляют читателю возможность исторических экскурсов и когнитивную реконструкцию повседневного опыта в исследованиях символической организации городского пространства, способов восприятия и освоения людьми городских контекстов, очертаний городов, меняющихся под влиянием политики, с использованием методологии картирования городской среды, анализа репрезентаций в массовой культуре и дискурсов о городских путешествиях.
Статья представляет собой опыт рассмотрения теоретических и методологических проблем визуальной антропологии на материале сборника статей Визуальная антропология: настройка оптики. Анализируется область современной визуальной антропологии, которая включает интерпретацию визуальных артефактов как культурных феноменов, анализ контекстов их производства и использования, а также изучение социальной жизни с применением визуальных методов. Кому принадлежит право интерпретации образа — его создателю или зрителю? О чем позволяют людям высказываться фотографии и вещи? Авторы статей этой книги обсуждают существующие правила, контексты и возможности применения визуальных методов в профессиональной практике, поощряя критическую рефлексию и этическое осмысление, деконсгруируя образы популярного медиа дискурса и работая с памятью и эмоциями, воздействуя на реальность и подвергая пересмотру сложившиеся конвенции. Антропологам, социологам, культурологам, всем тем, кого интересуют возможности и принципы визуальных исследований культуры и общества.
Сборник «Непосредственные вопросы» включает пресс-релизы всероссийских репрезентативных опросов (полевые работы ФОМ, Омнибус-Пента, выборка 1500 человек) с комментариями представителей духовенства, журналистов, общественно известных людей и представителей научного сообщества.
Рассматривается ситуация конкуренции за гражданина как тен- денция современного общества. Представляются результаты эмпирического ис- следования невидимой государственной идентичности, выполненного с использо- ванием методов визуальной социологии.
«Городские карты памяти» представляют возможность исторических экскурсов и когнитивную реконструкцию повседневного опыта. Эта книга стала продолжением издательской инициативы Центра социальной политики и гендерных исследований в области визуального анализа. Авторы обращаются к исследованию символической организации городского пространства, применяя методологию картирования городской среды, изучают способы восприятия и освоения людьми городских контекстов, интерпретируют репрезентации в массовой культуре и дискурсы о городских путешествиях, обсуждая очертания городов, меняющиеся под влиянием социальной и культурной политики. Пристально вглядываясь в городские ареалы и миры, исследователи обращают внимание на разнообразные универсумы жизненных стилей, рассматривают их социальную организацию и культурные практики в динамике глобального и локального, в условиях постоянно обновляемых технологий коммуникации. Издание адресовано антропологам, социологам, культурологам, всем тем, кого интересуют возможности и принципы визуальных исследований культуры и общества.
Издание подготовлено при поддержке фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров
Статья посвящена методологическим и методическим аспектам преподавания визуальной социологии. Обобщен опыт двух преподавателей из Государственного университета-Высшей школы экономики и социологического факультета МГУ. Даются два разных подхода к преподаванию визуальной социологии в данных вузах: первый основан на соединении социологии и фотографии, второй - на развитии социологического воображения с помощью метода включенного визуального наблюдения.
Опираясь на отечественный и зарубежный опыт, автор пытается показать влияние социальной политики советского периода на становление и развитие социального государства на разных его этапах в ведущих странах Запада, а также последствия разрушения СССР для современного состояния и перспектив социального государства в мире.
В статье анализируются и сравниваются несколько подходов к понятию отцовства, присутствующих в западной социологической традиции: биологический детерминизм, социальный конструктивизм и биосоциальная теория. Проблематика отцовства и родительских практик мужчин маргинализирована в современных российских социальных иссследованиях, посвященных семейной тематике, и этот факт закрепляет традиционное неравенство в семейных отношениях, когда роль отца считается вторичной по сравнению с материнской ролью. В западных критических мужских исследованиях, напротив, можно выделить несколько этапов: развитие «поло-ролевой» парадигмы (биологический детерминизм), возникновение концепции гегемонной маскулинности, междисциплинарный этап (биосоциальная теория). В соответствии с подходом биологического детерминизма отец выступает как патриарх, продолжатель рода и ролевая модель для преемников. Социальный конструктивизм рассматривает функции мужчины в семье с точки зрения маскулинного давления и утверждения гегемонии над женщиной и детьми. Биосоциальная теория стремится объединить биологическую детерминированность отцовства с социальным, культурным и личностным контекстом. В статье показано, что эти подходы непосредственно связаны с уровнем развития общества, отношением к институтам семьи и брака, уровню эгалитарности гендерного порядка
Анализ современного общества, пронизанного медиа, ведется с позиций этнометодологического подхода и представляет собой попытку ответа на кардинальный вопрос: что представляют собой наблюдаемые упорядоченности событий, транслируемых массовыми посредниками. Исследование ритуалов идет по двум основным направлениям: во-первых, в организационно-производственной системе медиа, ориентированной на постоянное воспроизводство, в основе которого лежит трансмиссионная модель и различение информация/неинформация и, во-вторых, в анализе восприятия этих сообщений аудиторией, представляющей собой реализацию ритуальной, или экспрессивной, модели, результатом которой является разделенный опыт. Это и означает ритуальный характер современных медиа.
В данной научной работе использованы результаты, полученные в ходе выполнения проекта № 10-01-0009 «Медиаритуалы», реализованного в рамках Программы «Научный фонд НИУ ВШЭ» в 2010-2012 гг.
В статье рассмотрены вопросы миграции и миграционной политики в России с точки зрения СМИ и общественного мнения.
Данная статья раскрывает понятия политического управления и культурной политики, их сущность и содержание с точки зрения тенденций развития постиндустриального общества. В частности, обозначено, что культурная политика в настоящее время является основой всей региональной политической деятельности. В статье отмечено, что регионы могут получить значительные конкурентные преимущества в случае успешной реализации культурной политики, что может заложить основу для развития всей новой экономики.
Статьи данного сборника написаны на основе докладов, сделанных в 2011 г. на социологическом факультете МГУ им. М.В. Ломоносова на заседании XIV Междисциплинарного ежегодного научного семинара "Математическое моделирование социальных процессов" им. Героя Социалистического труда академика А.А. Самарского.
Издание предназначено для научных сотрудников, преподавателей, учащихся вузов и научных учреждений РАН, интересующихся проблемами, разработкой и внедрением методологии математического моделирования социальных процессов.