Статья
Добрый и дурной обман: когда лгут короли, рыцари и народ
В статье рассматриваются различные дисциплинарные режимы лжи применительно к концепции доброго и дурного обмана, изложенной в Седьмой Партиде Альфонсо Х Мудрого. Автор привлекает внимание к тому, что ложь была дозволена лишь физическим лицам, в то время как политические «сущности» (такие, как народ или король в его отношениях с народом) не должны были лгать. Это объясняется различными дискурсивными стратегиями, выбранными авторами Партид: если законы Седьмой Партид, так же, как и последние титулы Второй писались юристами, титулы о короле и народе, скорее всего, были составлены придворными теологами. С целью проведения этого анализа в статье дается экскурс в историю формирования юридического и теологического дискурсов о лжи, показывается эволюция понимания лжи, ее видов и последствий за период с поздней Античности и до Высокого Средневековья. Анализируются концепции лжи в творчестве Августина и Исидора Севильского, демонстрируется, что августинианская концепция лжи осталась наиболее влиятельной вплоть, как минимум, до середины XIII в. Юридический дискурс рассмотрен менее подробно, от Дигест Юстиниана к «Сумме Кодекса» Ацо.
Анализируется полемика по поводу эссе Канта «О мнимом праве лгать из человеколюбия», в котором он обосновывает мысль: если злоумышленник требует от человека ответа, где спрятался его друг, чтобы этого друга убить, мораль велит сказать злоумышленнику правду. В статье доказывается: хотя сторонники этой кантовской позиции считаются абсолютистами, а его оппоненты - релятивистами, сами кантианцы с необходимостью осуществляют мощную и масштабную релятивизацию максимы правдивости и часто занимают более конформистскую позицию по отношению к обману, чем оппоненты Канта - «релятивисты». Вводятся парадоксы «Драгоценный друг» и «Обобщенное следствие Канта для множества друзей», характеризующие непоследовательность и противоречивость позиции сторонников Канта. Противостояние «абсолютистов» и «релятивистов» интерпретируется как полемика сторонников редукционистского и холистического(целостного) методологических подходов, с пониманием того, что методологическое противостояние здесь многократно усиливается противостоянием нравственных ценностей.
В статье рассматривается проблема лжи в Интернет-пространстве, которая рассматривается как фактор дефомации общественного сознания
Первые страницы истории доктрины международного частного права уходят своими корнями в позднее Средневековье и начинаются с глоссаторов. Впервые вопросы коллизий разнонациональных законов были поставлены, когда на Западе Европы наряду с унаследованным римским правом стали зарождаться самостоятельные городские законодательства. Интенсивный торговый оборот повлек за собой возникновение коллизионных проблем. Эти коллизии еще нельзя назвать международными; пока это только межобластные коллизии, но именно они стали объективным фактором зарождения науки МЧП. На рубеже XII–XIII вв. перед юристами уже во всей своей полноте возник вопрос – какое право применить к конкретному, осложненному иностранным элементом правоотношению. В конце XI – начале XII вв. в Западной Европе начался процесс рецепции римского права. Итальянские города-государства приняли систему римского права в качестве общего «естественного закона». Современная наука международного частного права (как и вообще вся наука права) выросла на почве изучения римского права. В принципе, глоссаторы ставили перед собой одну задачу – определить, применимы ли статуты данной общины к иностранцам. Считалось, что на основе римского права, которое имело приоритет над местным правом и являлось общим для всех городов, суды имели право применять статуты других городов при регулировании отношений с участием иностранцев. В период возникновения статутного законодательства проблема коллизий между различными статутами не имела широкого распространения и глоссаторы мало интересовались вопросами о столкновении статутов. Исходя из представления, что статут обязывает только его создателей, они не видели и не допускали возможности конфликта между статутами различных территориальных союзов. У глоссаторов были «излюбленные» места в Кодификации Юстиниана, к которым они предпочитали приурочивать свои учения. Для учения о столкновении статутов таким излюбленным местом сделалась первая конституция Кодекса Юстиниана, помещенная в первом титуле и носившая название «Об утверждении веры в Святую Троицу». Текст конституции был привлечен как доказательство правила о неприменимости к иностранцам местных статутов и к нему была сделана известная глосса, ставшая, согласно общепринятому мнению, колыбелью науки международного частного права. Эта глосса вошла в знаменитую «Глоссу Аккурсия».
Данное пособие для учителей является частью учебно-методического комплекта "Обществознание. Человек в глобальном мире" для 10 класса. Пособие содержит методические рекомендации и справочный материал для преподавания курса обществознания в 10 классе. Авторы предлагают различные варианты уроков, особое внимание уделено интерактивным методам обучения.
В статье рассматривается процесс формирования и эволюции понятия yerro в старокастильском языке первой половины XIII века. На материале билингвальных текстов эпохи («Этимологий» Исидора Севильского и «Фуэро Хузго»), а также актового материала Фернандо III анализируются основные значения, присваивавшиеся изучаемому термину в этот период. Yerro предстает термином, относившимся, скорее, к этической, нежели к юридической сфере и использовавшимся для обозначения неверного поступка, ошибки, погрешности, введения в заблуждение.
Книга посвящена изучению роли языка в создании и развитии правовых концепций. Комплекс проблем, связанных с проблемами возникновения и эволюции в праве концепции преступления, рассматривается на материале римских и средневековых испанских источников. В приложении помещены фрагменты авторского перевода «Семи Партид» короля Леона и Кастилии Альфонсо Х Мудрого (1252 – 1284) – одного из основных сводов права высокого Средневековья, никогда ранее не переводившегося на русский язык.
В эссе "О мнимом праве лгать из человеколюбия" И. Кант утверждает, что лгать абсолютно недопустимо даже в ситуациях, когда правдивость может угрожать благополучию третьего лица. Этот тезис, как и эссе Канта в целом, стал поводом острой дискуссии, в ходе которой обсуждение частной, на первый взгляд, проблемы позволительности лжи в исключительных случаях вывело на фундаментальные философские вопросы, касающиеся сущности правды и лжи в морали, природы "моральных абсолютов" и, шире, моральных требований, а также принципиальной возможности и допустимости исключений из универсальных моральных требований.
В своей статье Владимир Кантор рассматривает судьбу русской интеллигенции в контексте культурного перелома рубежа веков - XIX и ХХ вв., анализирует отношение "веховцев" к этому феномену русской культуры. Для автора - интеллигенция есть элемент, который способствовал самодвижению русской истории. На сюжете борьбы вокруг сборника "Вехи", привлекая к анализу знаменитые философские и художественные книги, выпущенные в том же 1909 г., Кантор показывает взаимоотношение народа и интеллигенции в их притяжении и отталкивании как стержневую тему русской судьбы. Но историческое движение совершается через трагедию, герои, двигающие историю, вынуждены жертвовать собой, чтобы осуществилось движение. Неприятие и изгнание русской интеллигенции из сознания страны на несколько поколений, ее трагическое бытие лучшее подтверждение этой мысли.
Анализ современного общества, пронизанного медиа, ведется с позиций этнометодологического подхода и представляет собой попытку ответа на кардинальный вопрос: что представляют собой наблюдаемые упорядоченности событий, транслируемых массовыми посредниками. Исследование ритуалов идет по двум основным направлениям: во-первых, в организационно-производственной системе медиа, ориентированной на постоянное воспроизводство, в основе которого лежит трансмиссионная модель и различение информация/неинформация и, во-вторых, в анализе восприятия этих сообщений аудиторией, представляющей собой реализацию ритуальной, или экспрессивной, модели, результатом которой является разделенный опыт. Это и означает ритуальный характер современных медиа.
В данной научной работе использованы результаты, полученные в ходе выполнения проекта № 10-01-0009 «Медиаритуалы», реализованного в рамках Программы «Научный фонд НИУ ВШЭ» в 2010-2012 гг.
Представлены результаты кросскультурного исследования взаимосвязи социального капитала и экономических представлений у русских (N=150) и китайцев (N=105). Выявлены различия в социальном капитале и экономических представлениях русских и китайцев. В обеих группах социальный капитал позитивно взаимосвязан с «продуктивными» экономическими представлениями и большинство взаимосвязей схожи по своей логике, однако существуют и культурная специфика.
Человечество переживает смену культурно-исторических эпох, что связано с превращением сетевых медиа в ведущее средство коммуникации. Следствием «дигитального раскола» оказываются изменения в социальных разделениях: наряду с традиционным «имущие и неимущие» возникает противостояние «онлайновые (подключенные) versus офлайновые (неподключенные)». В этих условиях теряют значение традиционные межпоколенческие различия, решающим оказывается принадлежность к той или иной информационной культуре, на основе которой формируются медиапоколения. В работе анализируются многообразные последствия осетевления: когнитивные, возникающие при использования «умных» вещей с дружественным интерфейсом, психологические, порождающие сетевой индивидуализм и нарастающую приватизацию общения, социальные, воплощающие «парадокс пустой публичной сферы». Показана роль компьютерных игр как «заместителей» традиционной социализации и образования, рассматриваются превратности знания, теряющего свое значение. В условиях избытка информации самым дефицитным на сегодня человеческим ресурсом оказывается человеческое внимание. Поэтому новые принципы ведения бизнеса можно определить как менеджмент внимания.
В данной научной работе использованы результаты, полученные в ходе выполнения проекта № 10-01-0009 «Медиаритуалы», реализованного в рамках Программы «Научный фонд НИУ ВШЭ» в 2010–2012 гг.