В антологию, подготовленную известным востоковедом и переводчиком японской поэзии Александром Долиным, включены классические произведения знаменитых поэтов XVII – начала XIX в., таких как Мацуо Басё, Ёса-но Бусон,Кобаяси Исса, Ихара Сайкаку, Камо Мабути, Одзава Роан, Рёкан, Окума Котомити, Рай Санъё и многих других, чьи стихи вошли в золотой фонд японской и мировой литературы, а также колоритные образцы юмористической поэзии и фольклора «веселых кварталов»..Книга воссоздает историческую панораму японской поэзии эпохи Эдо во всем ее жанрово-стилистическом разнообразии и знакомит читателя с новыми именами, ранее неизвестными в нашей стране. Издание снабжено вступительной статьей и примечаниями.

В антологию, подготовленную известным востоковедом и переводчиком японской поэзии Александром Долиным, включены классические шедевры знаменитых поэтов позднего Средневековья (XVII – начала XIX в.). Наряду с такими популярными именами, как Мацуо Басё, Ёса-но Бусон, Кобаяси Исса, Мацунага Тэйтоку, Ихара Сайкаку, Камо Мабути, Одзава Роан Рай Санъё или инок Рёкан, читатель найдет в книге немало новых авторов, чьи творения украшают золотой фонд японской и мировой литературы. В сборнике представлена богатая палитра поэтических жанров: философские и пейзажные трехстишия хайку, утонченные пятистишия вака (танка ), образцы лирической и дидактической поэзии на китайском канси , а также стихи дзэнских мастеров и наставников, в которых тонкость эстетического мироощущения сочетается с эмоциональной напряженностью непрестанного самопознания. Ценным дополнением к шедеврам классиков служат подборки юмористической поэзии (сэнрю, кёка, хайкай-но рэнга), а также переводы фольклорных песен-коута, сложенных обитательницами «веселых кварталов». Книга воссоздает историческую панораму японской поэзии эпохи Эдо в ее удивительном жанрово-стилистическом разнообразии и знакомит читателя с крупнейшими стихотворцами периода японского культурного ренессанса, растянувшегося на весь срок самоизоляции Японии. Издание снабжено вступительной статьей и примечаниями.

Исследование посвящено широкому спектру проблем культуры, искусства, архитектуры, кино, дизайна и политической репрезентации модернизма, постмодернизма и метамодернизма, рассматриваемых в качестве актуальных реалий современности. Мозаика и столкновение этих «аттракционов» становится пространством анализа и моделирования новой культурной ситуации XXI века.

Послевоенные десятилетия стали периодом "посольского бума" в архитектуре. По воспоминаниями советских архитекторов, процесс проектирования посольств отличался от их опыта работы над другими объектами. Архитектоу предоставлялась относительная свобода в плане технологий, материалов и художественных решений, поэтому здесь, казалось бы, как нигде, он имел возможность создать произведение оригинальное и запоминающееся. Но эта свобода была сопряжена с дилеммой, характерной для такого рода сооружений: должно ли здание взаимодействовать с реальным пространственным контекстом города и культурным контекстом принимающей страны в целом и вопрощадть этот контакт в архитектурных формах или, подобно зеркалу, отражать архитектурную реальность собственной страны? Как дипломатично ответить на этот вопрос - каждый архитекторо выбирал сам. 

Это первая современная иллюстрированная книга о Главном здании МГУ. Автор провел масштабную кампанию, в ходе которой ему удалось собрать огромное количество архивных материалов, схем и рассказов жителей города. Именно в этом здании появились первые стеновые панели, кондиционеры и скоростные лифты. Чудеса инженерной мысли воплотились в реальность тогда, когда у большинства москвичей даже не было горячей воды! В книге описана впечатляющая история строительства высотки, ее архитектурные особенности и устройство, собрано множество фотографий фасада и интерьеров. Также не забыты отдельные выдающиеся личности, благодаря самоотверженному труду которых главное здание МГУ стало одним из символов нашей столицы.

В академической антологии  предлагается широкий спектр жанр и форм классического японского стиха, значительно обогащающий познания читателя в данной области. Если отечественные переводчики ХХ в. ранее ограничивались в основном классической лирикой вакаи хайкус добавлением текстов поэтических драм, то в антологии А. Долина широко представлены народные песни, миниатюры в жанре «малых рэнга», сложенные коллективом авторов «сцепленные строфы», и, наконец, канси- чрезвычайно распространенный в Средние века  вид поэтического творчества, подразумевающий созданные японскими стихотворцами стихи на китайском.

Структура книги позволяет проследить эволюцию жанров и форм в творчестве многих поколений блестящих мастеров. Переводы, неизменно сохраняющие близость к оригиналу, выполнены на высоком художественном уровне, с соблюдением принципа унификации поэтической твердой формы.

Вводная статья, комментарий и прочие атрибуты научного аппарата дают возможность использовать антологию не только как отличный образец художественной литературы, но и как полноценное учебное пособие для курса Японская литература, а также для онлайн-курса ВШЭ  Александр Долин "Японская поэтическая традиция".

Аффилиация ВШЭ; рекомендована к печати Ученым советом факультета МЭиМП НИУ ВШЭ

Книга посвящена основным механизмам сложения иконографических схем в романском и раннеготическом искусстве Западной Европы и их раннехристианским истокам на примере иконографии Сотворения мира

Монография посвящена медиатехнологиям в реализации образовательных программ магистратуры социально-гуманитарного профиля.Монография будет полезна специалистам в области образования, дизайна и рекламы: руководителям подразделений вузов, преподавателям, студентам бакалавриата и магистратуры, а также специалистам разных отраслей знания. Книга полезна всем читателям, которые интересуются образованием, дизайном и рекламой, информационными технологиями, образами и символами, актуальными тенденциями и практикой применения перспективных решений в области продвижения образовательных программ магистратуры и бакалавриата, в том числе, в медиасреде.

«Мерцание зарниц» - уникальное собрание средневековой духовной поэзии Японии, включающее сочинения приближенных  к императорскому двору иерархов буддийской церкви, настоятелей знаменитых храмов, рядовых членов монашеской братии, послушников монастырей и горных отшельников, коротавших год за годом в удаленном скиту. Здесь можно найти шедевры пейзажной и медитативной лирики, стихотворные проповеди и парадоксальные максимы дзэнских патриархов, предсмертные откровения и наставления на все случаи жизни. Ключевые категории японской эстетики – моно-но аварэ, ваби, саби,мусин,  югэн– оживают в поэтических образах антологии, приоткрывая завесу загадочности, окружающую духовные практики Восточной Азии.

Издание снабжено вступительной статьей и обширным научным аппаратом.

Книга служит учебным пособием для онлайн-курса ВШЭ  Александр Долин "Японская поэтическая традиция"

Цель проекта – серии «Музеи – библиотеки – архивы в информационном обеспечении исторической науки» – заключается в описании поставленной проблемы в преломлении основных хранилищ исторических источников, выступающих в ипостаси музейных предметов, изданий, архивных документов. В сборнике «Роль вещественных источников в информационном обеспечении исторической науки» проблема рассматривается в преломлении данного вида исторических источников как носителей информации. Проведен сравнительный анализ хранимого музеями – библиотеками – архивами: центры сохранения и изучения вещественных источников как базовый элемент информационной инфраструктуры исторической науки; вещественные источники и их комплексы как информационный ресурс исторической науки; технологии извлечения информации из вещественных источников; репрезентация информационного потенциала вещественных источников и их комплексов; вещественные источники и коммуникация хранителей, исследователей, пользователей. Авторы сборника – известные и молодые ученые, сотрудники научных институтов и вузовской науки из 17 городов России. Сборник имеет международную составляющую (Франция, Германия, Республика Молдова). Адресован историкам, археологам и этнологам, музее-, библиотеко- и архивоведам, а также тем, кого интересуют междисциплинарные исследования на стыке исторической науки с гуманитарными и иными науками, науковедением, информатикой.

-

Пятнадцатый заключительный выпуск альманаха посвящен двум, связанным друг с другом темам. В первом его разделе «Про уродов и людей» речь идет о физи- ческой инаковости, в действительности присущей некоторым персонажам прошло- го или же лишь воображаемой, т.е. осмысляемой как ущербность нравственная и существующей в представлении того или иного автора, для которого «Другой» не только является страшным, но и визуализируется подобным образом. Статьи вто- рого раздела «(Не)осознанная ошибка» повествуют о недоразумениях, с которыми историк сталкивается в своей работе буквально на каждом шагу. Сюда относятся и историографические мифы, и неправильно понятые фразы и даже отдельные слова источника, и нелепые, с точки зрения «каноничности», изображения. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что исследования первого и второго разделов номера имеют много общего. Ошибка при прочтении ведет порой к возникновению устойчивого иконографического образа (причем сугубо негативного), и наоборот – определенные черты внешности «считываются» автором, а затем «вписываются» им в текст источника. Третий раздел выпуска «Молодо – зелено?» не связан тематически с первыми двумя, однако его ценность заключается в ином. Завершая издание «Казуса», его редколлегия решила дать слово тем, кто, возможно, придет на смену нынешнему поколению исследователей – вчерашним и сегодняшним студентам, разделяющим интерес к микроистории. О ней речь пойдет и в последнем, теоретическом разде- ле, авторы которого предлагают «вернуться по следам» российской микроистории, вспомнить некоторые ключевые моменты ее формирования, во многом связанные с альманахом «Казус», а также наметить возможные пути ее развития. Для историков, культурологов, литературоведов и широкого круга читателей.Пятнадцатый заключительный выпуск альманаха посвящен двум, связанным друг с другом темам. В первом его разделе «Про уродов и людей» речь идет о физи- ческой инаковости, в действительности присущей некоторым персонажам прошло- го или же лишь воображаемой, т.е. осмысляемой как ущербность нравственная и существующей в представлении того или иного автора, для которого «Другой» не только является страшным, но и визуализируется подобным образом. Статьи вто- рого раздела «(Не)осознанная ошибка» повествуют о недоразумениях, с которыми историк сталкивается в своей работе буквально на каждом шагу. Сюда относятся и историографические мифы, и неправильно понятые фразы и даже отдельные слова источника, и нелепые, с точки зрения «каноничности», изображения. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что исследования первого и второго разделов номера имеют много общего. Ошибка при прочтении ведет порой к возникновению устойчивого иконографического образа (причем сугубо негативного), и наоборот – определенные черты внешности «считываются» автором, а затем «вписываются» им в текст источника. Третий раздел выпуска «Молодо – зелено?» не связан тематически с первыми двумя, однако его ценность заключается в ином. Завершая издание «Казуса», его редколлегия решила дать слово тем, кто, возможно, придет на смену нынешнему поколению исследователей – вчерашним и сегодняшним студентам, разделяющим интерес к микроистории. О ней речь пойдет и в последнем, теоретическом разде- ле, авторы которого предлагают «вернуться по следам» российской микроистории, вспомнить некоторые ключевые моменты ее формирования, во многом связанные с альманахом «Казус», а также наметить возможные пути ее развития. Для историков, культурологов, литературоведов и широкого круга читателей.Пятнадцатый заключительный выпуск альманаха посвящен двум, связанным друг с другом темам. В первом его разделе «Про уродов и людей» речь идет о физи- ческой инаковости, в действительности присущей некоторым персонажам прошло- го или же лишь воображаемой, т.е. осмысляемой как ущербность нравственная и существующей в представлении того или иного автора, для которого «Другой» не только является страшным, но и визуализируется подобным образом. Статьи вто- рого раздела «(Не)осознанная ошибка» повествуют о недоразумениях, с которыми историк сталкивается в своей работе буквально на каждом шагу. Сюда относятся и историографические мифы, и неправильно понятые фразы и даже отдельные слова источника, и нелепые, с точки зрения «каноничности», изображения. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что исследования первого и второго разделов номера имеют много общего. Ошибка при прочтении ведет порой к возникновению устойчивого иконографического образа (причем сугубо негативного), и наоборот – определенные черты внешности «считываются» автором, а затем «вписываются» им в текст источника. Третий раздел выпуска «Молодо – зелено?» не связан тематически с первыми двумя, однако его ценность заключается в ином. Завершая издание «Казуса», его редколлегия решила дать слово тем, кто, возможно, придет на смену нынешнему поколению исследователей – вчерашним и сегодняшним студентам, разделяющим интерес к микроистории. О ней речь пойдет и в последнем, теоретическом разде- ле, авторы которого предлагают «вернуться по следам» российской микроистории, вспомнить некоторые ключевые моменты ее формирования, во многом связанные с альманахом «Казус», а также наметить возможные пути ее развития. Для историков, культурологов, литературоведов и широкого круга читателей.Пятнадцатый заключительный выпуск альманаха посвящен двум, связанным друг с другом темам. В первом его разделе «Про уродов и людей» речь идет о физи- ческой инаковости, в действительности присущей некоторым персонажам прошло- го или же лишь воображаемой, т.е. осмысляемой как ущербность нравственная и существующей в представлении того или иного автора, для которого «Другой» не только является страшным, но и визуализируется подобным образом. Статьи вто- рого раздела «(Не)осознанная ошибка» повествуют о недоразумениях, с которыми историк сталкивается в своей работе буквально на каждом шагу. Сюда относятся и историографические мифы, и неправильно понятые фразы и даже отдельные слова источника, и нелепые, с точки зрения «каноничности», изображения. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что исследования первого и второго разделов номера имеют много общего. Ошибка при прочтении ведет порой к возникновению устойчивого иконографического образа (причем сугубо негативного), и наоборот – определенные черты внешности «считываются» автором, а затем «вписываются» им в текст источника. Третий раздел выпуска «Молодо – зелено?» не связан тематически с первыми двумя, однако его ценность заключается в ином. Завершая издание «Казуса», его редколлегия решила дать слово тем, кто, возможно, придет на смену нынешнему поколению исследователей – вчерашним и сегодняшним студентам, разделяющим интерес к микроистории. О ней речь пойдет и в последнем, теоретическом разде- ле, авторы которого предлагают «вернуться по следам» российской микроистории, вспомнить некоторые ключевые моменты ее формирования, во многом связанные с альманахом «Казус», а также наметить возможные пути ее развития. Для историков, культурологов, литературоведов и широкого круга читателей.Пятнадцатый заключительный выпуск альманаха посвящен двум, связанным друг с другом темам. В первом его разделе «Про уродов и людей» речь идет о физи- ческой инаковости, в действительности присущей некоторым персонажам прошло- го или же лишь воображаемой, т.е. осмысляемой как ущербность нравственная и существующей в представлении того или иного автора, для которого «Другой» не только является страшным, но и визуализируется подобным образом. Статьи вто- рого раздела «(Не)осознанная ошибка» повествуют о недоразумениях, с которыми историк сталкивается в своей работе буквально на каждом шагу. Сюда относятся и историографические мифы, и неправильно понятые фразы и даже отдельные слова источника, и нелепые, с точки зрения «каноничности», изображения. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что исследования первого и второго разделов номера имеют много общего. Ошибка при прочтении ведет порой к возникновению устойчивого иконографического образа (причем сугубо негативного), и наоборот – определенные черты внешности «считываются» автором, а затем «вписываются» им в текст источника. Третий раздел выпуска «Молодо – зелено?» не связан тематически с первыми двумя, однако его ценность заключается в ином. Завершая издание «Казуса», его редколлегия решила дать слово тем, кто, возможно, придет на смену нынешнему поколению исследователей – вчерашним и сегодняшним студентам, разделяющим интерес к микроистории. О ней речь пойдет и в последнем, теоретическом разде- ле, авторы которого предлагают «вернуться по следам» российской микроистории, вспомнить некоторые ключевые моменты ее формирования, во многом связанные с альманахом «Казус», а также наметить возможные пути ее развития. Для историков, культурологов, литературоведов и широкого круга читателей.Пятнадцатый заключительный выпуск альманаха посвящен двум, связанным друг с другом темам. В первом его разделе «Про уродов и людей» речь идет о физи- ческой инаковости, в действительности присущей некоторым персонажам прошло- го или же лишь воображаемой, т.е. осмысляемой как ущербность нравственная и существующей в представлении того или иного автора, для которого «Другой» не только является страшным, но и визуализируется подобным образом. Статьи вто- рого раздела «(Не)осознанная ошибка» повествуют о недоразумениях, с которыми историк сталкивается в своей работе буквально на каждом шагу. Сюда относятся и историографические мифы, и неправильно понятые фразы и даже отдельные слова источника, и нелепые, с точки зрения «каноничности», изображения. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что исследования первого и второго разделов номера имеют много общего. Ошибка при прочтении ведет порой к возникновению устойчивого иконографического образа (причем сугубо негативного), и наоборот – определенные черты внешности «считываются» автором, а затем «вписываются» им в текст источника. Третий раздел выпуска «Молодо – зелено?» не связан тематически с первыми двумя, однако его ценность заключается в ином. Завершая издание «Казуса», его редколлегия решила дать слово тем, кто, возможно, придет на смену нынешнему поколению исследователей – вчерашним и сегодняшним студентам, разделяющим интерес к микроистории. О ней речь пойдет и в последнем, теоретическом разде- ле, авторы которого предлагают «вернуться по следам» российской микроистории, вспомнить некоторые ключевые моменты ее формирования, во многом связанные с альманахом «Казус», а также наметить возможные пути ее развития. Для историков, культурологов, литературоведов и широкого круга читателей.Пятнадцатый заключительный выпуск альманаха посвящен двум, связанным друг с другом темам. В первом его разделе «Про уродов и людей» речь идет о физи- ческой инаковости, в действительности присущей некоторым персонажам прошло- го или же лишь воображаемой, т.е. осмысляемой как ущербность нравственная и существующей в представлении того или иного автора, для которого «Другой» не только является страшным, но и визуализируется подобным образом. Статьи вто- рого раздела «(Не)осознанная ошибка» повествуют о недоразумениях, с которыми историк сталкивается в своей работе буквально на каждом шагу. Сюда относятся и историографические мифы, и неправильно понятые фразы и даже отдельные слова источника, и нелепые, с точки зрения «каноничности», изображения. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что исследования первого и второго разделов номера имеют много общего. Ошибка при прочтении ведет порой к возникновению устойчивого иконографического образа (причем сугубо негативного), и наоборот – определенные черты внешности «считываются» автором, а затем «вписываются» им в текст источника. Третий раздел выпуска «Молодо – зелено?» не связан тематически с первыми двумя, однако его ценность заключается в ином. Завершая издание «Казуса», его редколлегия решила дать слово тем, кто, возможно, придет на смену нынешнему поколению исследователей – вчерашним и сегодняшним студентам, разделяющим интерес к микроистории. О ней речь пойдет и в последнем, теоретическом разде- ле, авторы которого предлагают «вернуться по следам» российской микроистории, вспомнить некоторые ключевые моменты ее формирования, во многом связанные с альманахом «Казус», а также наметить возможные пути ее развития. Для историков, культурологов, литературоведов и широкого круга читателей.

Собрание японской классической поэзии конца XIX-  первой половиныXXв. знакомит читателя с шедеврами жанров танка, хайку, синтайси, киндайси и гэндвйси. На страницах антологии с традиционными пятистишиями и трехстишиями соседствуют великолепные образцы поэзии новых форм, позволяющие оценить талант их авторов в контексте мировой литературы. В книгу вошли избранные произведения крупнейших мастеров стиха японского Серебряного века: Масаока Сики и Ёсано Акико, Такахама Кёси и Танэда Сантока, Симадзаки Тосона и Такамура Котаро, Китахара Хакусю и Миядзава Кэндзи, Хагивара Сакутаро и Накахара Тюя.

     Три вступительные статьи по разделам и обширный научный аппарат позволяет использовать антологию как учебное пособие в курсе японской литературы Нового времени и в онлайн-курсе ВШЭ "Японская поэтическая традиция".

Имеется аффилиация ВШЭ:  рекомендована к печати Ученым советом факультета МЭиМП НИУ ВШЭ

Авторы книги предлагают культурологические осмысление феномена пандемии и его предыстории, образов катастроф и эпидемий в кино, виртуализации духовной деятельности, роли экранных медиа в условиях изоляции. Подробно рассматриваются формы присутствия популярной и классической музыки в медиа периода канантина. Адресовано культурологам, искусствоведам, практикам массмедиа 

Эта книга, с одной стороны, нефилософская, с другой — исключительно философская. Ее можно рассматривать как  исследовательскую работу, но  в  определенных концептуальных рамках. Автор попытался понять вселенную Тарантино так, как  понимает ее режиссер, и  обращался к жанровому своеобразию тарантиновских фильмов, чтобы доказать его уникальность. Творчество Тарантино автор разделил на три периода, каждому из которых посвящена отдельная часть книги: первый период — условно криминальное кино, Pulp Fiction; второй период — вторжение режиссера на территорию грайндхауса; третий — утверждение режиссера на территории грайндхауса. Предпоследний период творчества Тарантино отмечен «историческим поворотом», обусловленным желанием режиссера снять nazisploitation и  подорвать конвенции спагетти-вестерна. С «Однажды в… Голливуде» начинается новый этап творческого пути режиссера. Этому фильму в тексте уделяется особое внимание. Кроме того, в книге детально разбирается то, как был принят каждый фильм Тарантино в медиа.

Выпускник Института живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина, скульптор Ян Янович Нейман (1946–2017) известен, прежде всего, своими монументальными композициями. Среди них - памятник маршалу Г. К. Жукову, памятник И. С. Тургеневу. Каталог, подготовленный к выставке, раскрывает иные творческие грани художника, знакомит с графическим наследием автора и его камерными скульптурными работами. В текстах впервые рассматриваются вопросы творческой биографии мастера в его целостности, равно как и эволюции его стилистики. 

Статья посвящена анализу функций костюмов в фильмах американского режиссера Сесила Б. ДеМилля второй половины 1910-х – начала 1920-х годов. На примере кинокартин из «матримониального цикла» ДеМилля автор анализирует повествовательные и зрелищные функции кинокостюмов, а также подчеркивает роль режиссера в развитии художественного своеобразия и визуальной зрелищности голливудских фильмов этого периода через высокий уровень дизайнерских решений в части декораций и костюмов.

В кинокартинах этого цикла прослеживаются основные тенденции в работе над кинокостюмами, которые в дальнейшем будут приняты во внимание голливудской киноиндустрией и станут частью производственного стандарта. Среди этих стратегий необходимо отметить развитие эстетических качеств костюмов на экране, которые в большей степени отвечают сюжетным особенностям конкретного фильма и его визуальной стилистике, нежели следуют актуальным тенденциям в моде. Другим важным вектором является постепенное усиление роли костюмов в повествовательной структуре фильмов, например в кинокартинах о внешних преображениях персонажей или межклассовых социальных переходах. Наконец, в кинокартинах ДеМилля особое внимание уделяется развитию образа современной женщины и новым аспектам этики взаимоотношений между мужчиной и женщиной. Так, в фильмах «матримониального цикла» подчеркивается роль внешней привлекательности и стильного гардероба для образа успешной современной женщины, которая умеет произвести нужное впечатление и правильно подать себя, чтобы с легкостью достичь желаемых целей. Этот образ также получит дальнейшее развитие в голливудских фильмах следующих лет.

Акцент ставится и на роли режиссера в систематизации работы над костюмами, которую вела творческая команда дизайнеров, совместно разрабатывающая визуальные и стилистические решения декораций и костюмов в рамках одного проекта. Коммерческий потенциал стильной одежды на экране также был осмыслен голливудскими студиями благодаря успеху фильмов ДеМилля.

В канун Рождества 1402 г. венгерские вельможи собрались в соборе города Надьварад, где находилась гробница Св. Ласло, и принесли клятву на мощах святого короля. Таким образом, они объявили о своей верности королю Неаполя Владиславу и организовали заговор против правящего Сигизмунда Люксембурга. После присяги, принесенной на мощах Св. Ласло, заговорщиков объединила символическая фигура святого короля и рыцаря, ставшего эталонным воплощением политических идеалов и самого королевского титула, которому правящий Сигизмунд Люксембург больше не соответствовал. Символический жест принесения присяги на мощах св. Ласло был предпринят в разгар трехлетнего политического кризиса (1401–1403), охватившего Венгерское королевство вследствие недовольства баронов курсом короля Сигизмунда, ставившим под угрозу богатство и политическое влияние этих магнатов. Опираясь как на письменные, так и на художественно-изобразительные источники, настоящая статья исследует феномен использования дворянами важных политических и духовных символов, связанных с Королевством Венгрии, в ходе описанного политического кризиса. К таким символам относятся: культ, реликвии и изображения св. Ласло, венгерская Священная корона и государственная геральдика. Использование этих духовных и политических символов в качестве инструментов политической пропаганды сопровождалось и усиливалось их включением в тщательно продуманные социальные, публичные и политические ритуалы и символические действия, такие как коронация и принесение клятв. Таким образом, эти церемонии и символические акты были призваны установить связь между светской жизнью общества и сферой сакрального. Их участники видели в использовании священных предметов свидетельства участия бога в политических процессах королевства, а успешное проведение и завершение таких церемоний понималось как одобрение выбранного политического курса со стороны небесных сил. Рассматривая данные примеры, статья анализирует популяризацию св. Ласло в качестве образа идеального правителя и значение этих идей в политической практике.

В статье рассмотрен процесс восприятия оптических и проекционных технологий Запада в Японии XVIII–XX вв. Эти заимствования обеспечили развитие кинематографа, телевидения, других современных медиа. Кинематограф был завезён в Японию в конце XIX в. и быстро приспособлен к культурным особенностям страны, однако несмотря на существенное влияние традиционного японского театра, литературы и живописи, кино в Японии во многом продолжает ассоциироваться с культурно-эстетическим влиянием Запада. Встрече японцев с киноаппаратом предшествовало их знакомство с телескопом, фотоаппаратом, микроскопом, камерой-обскурой, волшебным фонарём, другими западными изобретениями. Распространение этих приборов способствовало установлению в Японии ассоциативной связи между странами Запада и процессами механизации оптики, усовершенствованием методов видения, что в свою очередь повлияло на специфику восприятия кинематографа. Волшебный фонарь (laterna magica), получивший широкое распространение в Европе XVIII–XIX вв. и положивший основу для развития большинства современных проекционных аппаратов, был завезён в Японию дважды: во второй половине XVIII в. (через Нагасаки) и после реставрации Мэйдзи (1868), когда был принят курс на форсированную вестернизацию страны. Волшебный фонарь эпохи Эдо, получивший название уцуси-э, воспринимался исключительно как массовое зрелище, элемент низовой, городской культуры развлечения, в то время как мэйдзийский волшебный фонарь гэнто: активно использовался властями в образовательных и пропагандистских целях. Кинематограф в Японии унаследовал обе традиции волшебного фонаря, а также их терминологию. Иероглиф ся (уцусу), используемый для обозначений эдоского волшебного фонаря уцуси-э, мы находим в термине «движущиеся картинки» (кацудо: сясин), используемом в Японии 1900-х – 1910-х гг. для обозначения кинематографа. Пришедшее ему на смену на рубеже 1910-х – 1920-х гг. слово эйга тоже было заимствовано из терминологии волшебного фонаря, только уже мэйдзийского – словом эйга именовались в эпоху Мэйдзи стеклянные слайды, используемые во время лекционно-просветительских представлений фонаря гэнто:. В статье прослеживаются основные вехи развития волшебного фонаря в Японии, анализируется влияние его терминологии на формирование социального статуса кино в Японии, указываются дальнейшие перспективы изучения японских визуальных медиа в контексте их взаимодействия с «западной» культурой видения. 

Искусство репрессированных – относительно новое и мало изученное понятие в научном дискурсе, содержательно отсылающее к истории России XX века. В статье предпринята попытка проанализировать с помощью формально-стилистического и семиотического методов творчество пермского художника, скульптора, правозащитника Рудольфа Веденеева (1939–2018). Художник, осужденный по ст. 190 п. 1 УК РСФСР, отбывал наказание в исправительно-трудовом лагере в течение трех лет. Оказавшись на свободе, художник посвятил значительную часть своего творчества рефлексии о периоде политических репрессий, переломном этапе своей жизни, отражению внутреннего состояния человека в условиях несвободы.

Статья посвящена анализу функционирования метамодернизма в поле современного изобразительного искусства России. Исследователи метамодернизма говорят о возрождении историчности, глубины и аффекта, которые были утрачены с эпохой постмодернизма. Метамодернизм характеризуют осцилляция, метаксис, новая искренность, неоромантическая чувственность, реконструкция и др. В данной работе автор предпринимает попытку проанализировать маркеры метамодернизма и их функционирование в изобразительном искусстве на примере творчества художника Виталия Пушницкого (Санкт-Петербург). Материалом для исследования послужили исследовательское интервью с художником Виталием Пушницким, а также семиотический и формально-стилистический анализ его произведений (2015-2020 гг.). Автор приходит к выводу о том, что через такие маркеры метамодернизма, как осцилляция, реконструкция и обращение к новой искренности, Виталий Пушницкий стремится показать ту реальность, в которой находится художник на стадии поиска новых художественных средств выразительности. Вместе с этим, художник через определенные композиционные и цветовые особенности отдает дань уважения таким художникам, как П.-О. Ренуар, К. Моне, Л. да Винчи, Ф. Бэкон, а также японскому поэту И. Косуги. Делается вывод, что метамодернизм – это новый хронотипологический этап, который пришел на смену постмодернизму. Художники-метамодернисты отражают индивидуальное или коллективное эмоциональное состояние и переживания в перспективе метамодернистской «структуры чувства». Если постмодернизм отличался искусственностью, поверхностностью и отсутствием глубины, то метамодернизм стремиться наполнить искусство утраченными смыслами, глубинностью и переживанием реальности.

Академическая библиография сирологических и арабо-христианских исследований, вышедших в 2020 г.

 Уникальное академическое издание духовной поэзии японского средневековья подготовлено одним из ведущих российских востоковедов профессором НИУ ВШЭ Александром Долиным. Впервые в истории мирового японоведения на примере творчества крупнейших поэтов прослеживается эволюция религиозных воззрений различных буддийских школ, отразившаяся во всем многообразии жанрово-стилистических особенностей стиха. Обширная  историческая панорама, включающая шедевры пейзажной и медитативной лирики, воссоздает эстетическое мироощущение поэтов и мыслителей разных эпох на протяжении восьми столетий. Шедевры Сайгё, Дзякурэна, Тэйка, Иккю и других бессмертных японского поэтического пантеона соседствуют в книге с творчеством рядовых монахов и горных отшельников. Наряду с наиболее распространенным классическим жанром танка в книге широко представлена поэзия канси, служившая на протяжении веков основным инструментом философского дискурса, а также поэзия имбун из  создававшегося монахами-сказителями героического  самурайского эпоса. Книга снабжена фундаментальным научным аппаратом. Предназначена для специалистов-востоковедов и для широкого круга читателей, интересующихся культурой Востока.

Позднесоветское цирковое искусство и киномузыка являются актуальнейшими наследниками неизжитых социальных смыслов, которые до сих пор присутствуют в нашей культурной жизни, и пока с этим никто расставаться не собирается. Музыка Эдуарда Артемьева звучит в сетевых продуктовых магазинах. Произведения Алексея Рыбникова, Микаэла Таривердиева, Исаака Шварца звучат в метро. И, хотим мы этого или нет, мы вынуждены переваривать эти смыслы, возвращаться к ним, употреблять их, размышлять над ними. Поэтому изучение позднесоветской культурной политики — это очень актуальная сфера. 

.

Препринт посвящен украинским архитектурным формам в русской архитектуре XVIII века. В нем рассматриваются механизмы использования этих элементов в контексте интенсивного культурного обмена между Россией и Украиной. В результате обнаруживается принципиальное различие между двумя грурпами сооружений. В первой украинские формы используются намеренно, для создания специального иконографического подобия. Во второй украинизмы пристуствуют лишь как элемнты архитектурной моды, не "отсылая" к соответсвующим украинским зданиям-образцам. Проведенный анализ имеет важное значения для понимания механизмов заимствования и смыслопорождения в русской архитектуре XVIII в. 

Экспортная китайская живопись, занимавшая мало значимый, с точки зрения художественной ценности, сегмент на европейском рынке XVIII-XIX вв., в отличие других видов декоративно-прикладного искусства, до недавнего времени не являлась предметом внимательного изучения ученых. В фондах Российской национальной библиотеки имеется собрание китайских рисунков, изучение которых поможет заполнить лакуны в исследовании многочисленных видов китайского экспортного искусства и художественных ремесел XVIII-XIX вв.

Видеозапись + полный текст лекции Какие мифические комплексы лежат в основе представлений об античной архитектуре? Как в зданиях и кораблях проявляется изоморфность человеческому телу? Для чего в римские храмы и гробницы встраивали «глаза»? Почему Витрувий требует от архитектора знания мифологии?

Об истоках карикатуры и различных формах подражания в искусстве.

The paper examines social features and cultural profile of the audience of Manifesta 10, first global scaled art-event ever hold in St. Petersburg and Russia as well. Based on the empirical study of 400 formalized interviews with biennale visitors (July-September 2014), this paper compares the audience of Manifesta 10 with visitors of European art-events, firstly previous edition of Manifesta. Despite the democratization of the field of contemporary art (including the elimination of the financial barrier to access to the exhibition), the research shows that the majority of visitors are people with higher education and income slightly exceeding national average. The significant differences were found also: Russian audience is biased towards younger visitors (more than 70% is younger than 35) and gender misbalanced. The study also shows the differences between the patterns of art-tourism in Russia and Europe:  European event attracts larger flows from neighboring regions, in Russia there is a long tail: small groups from many distant locations.   

В тексте в обзорно-аналитическом ключе представлены дискуссии, ведущиеся в теоретических работах последних трех-пяти лет по поводу происходящих с кинематографом изменений и связи этих изменений с задачами и статусом самой науки о кино, ее методологическими возможностями и ограничениями. В качестве центрального ядра дискуссий выделена проблема меняющегося объекта cinema studies. С помощью наиболее адекватного в каждом случае методологического инструментария в тексте анализируются четыре ключевых, с точки зрения автора, фактора трансформации кино на протяжении последних полутора десятилетий. Это переход кино с аналогового способа передачи изображения на цифровой; диверсификация способов распространения и просмотра фильмов, а также появление новых стратегий зрительского восприятия; кризис нарратива, вызванный развитием новых технологий; и уменьшение влиятельности модели европейского Арт-синема.