Статья
Социально-правовой статус людей короля и церкви в Рипуарской правде: между рабством и свободой
Настоящая статья посвящена одной из ключевых проблем социальной истории государства Меровингов - формированию лично зависимой прослойки населения на землях восточнофранкского королевства (Австразии) в VII в. Связанные с этим процессы прослеживаются автором на материалах свода правовых установлений племенного союза рипуарских франков (Рипуарская правда), социально-правовые категории которого остаются недостаточно изученными в западноевропейской и отечественной медиевистике до наших дней. Обращаясь к анализу лично зависимого населения, сидевшего на землях королевских и монастырских поместий, прочих крупных землевладельцев VII в. («люди короля», «люди церкви», «римляне»), автор анализирует его социальное происхождение, статус в восточнофранкском обществе и степень правоспособности в рамках судебной системы рипуаров.
Статья посвящена анализу социального и правового статуса раз-личных категорий зависимого населения, отраженных в «Капитулярии о поместьях» (Capitulare de villis vel curtis imperii), который был составлен в 794–800 гг. Автор рассматривает статус и функции представителей управленческой верхушки в рамках поместья. Для различных категорий администрации в капитулярии существовало несколько обозначений: управляющий — iudex, его помощники — iuniores, староста — maior, надсмотрщик — minister. Некоторые представители поместного управления обладали привилегированным положением. Вторая часть статьи посвя-щена рядовым обитателям королевских поместий — бывшим свободным франкам, оказавшимся под властью могущественного правителя вместе со своим имуществом, и различным категориям зависимых земледельцев (минестериалов, свободных франков, рабов, фискалинов и трибутариев, провендариев). Автор показывает, что все эти представители социума относились к категории homines nostri (похожих по своему образу на homines regii в Рипуарской правде VII в.). Именно в «Капитулярии о поместьях» наиболее ярко прослеживается тренд, который заключался в постепенном слиянии различных категорий на протяжении VII–IX вв. в один зависи-мый слой, впоследствии ставший основой для массы сервов IX–XI вв., сидевших на землях своего господина, вносивших различные подати и исполнявших разнообразные повинности в его пользу.
В тезисах автор рассматривает списки Салической правды с VIII по XVI вв., выделяя общие закономерности в оформлении, почерке, формировании тетрадей. В частности, произведено разделение списков на иллюминированные большие кодексы in folio, предназначенные для королевского двора или высших сановников, судебники небольшого формата для графов и посланников королей VIII-IX вв. и копии антикваров XV-XVI вв., подготовленные, возможно, для дальнейшей критической публикации источника.
В статье рассматривается недостаточно изученная в современной историографии проблема влияния на законодательство франков эпохи короля Хлодвига (481–511) правовых памятников и источников другого жанра, созданных в поздней Античности и раннем Средневековье. Среди тех источников, которыми могли распологать франкские законодатели при составлении наиболее древней редакции Салической правды, названы как памятники германского права (Эдикт Эйриха, Бургундская правда), так и источники позднеримского права, имевшие хождение на территории Галлии в V–VI вв. (Бревиарий Алариха, различные компиляции), и даже памятники кельтского происхождения (Валлийские каноны) и неправовые тексты (Книга Исхода). При помощи текстологического анализа автору статьи удалось установить, что наибольший массив заимствований происходил в результате длительного общения и соперничества франков с южными соседями – германскими племенами бургундов и вестготов. Влияние собственно римской культуры на текст Салической правды было относительно небольшим и, по сути, ограничивалось установлением положения раба как «говорящего орудия», что было характерно для всех крупных сборников римского права V–VI вв. (Кодекс Феодосия, Бревиарий Алариха, Кодекс Юстиниана). Наиболее полно влияние бургундского, вестготского и отчасти позднеримского права на текст Салической правды прослеживается на основе анализа титулов, в которых говорится о социальных отношениях в Северной Галлии конца V – начала VI вв. Прежде всего, они касаются положения раба в господском хозяйстве, степени его правоспособности и участия в сделках со свободными людьми, величины возмещения за причинение ему телесных повреждений или за его убийство. Некоторые процедуры бургундского судопроизводства (например, порядок компенсации за продажу свободного или выплаты залога при пытке раба третьим лицом по обвинению в преступлении) также нашли определённое отражение в праве салических франков. Наконец, влияние Ветхого Завета или Валлийских канонов можно усмотреть в процедуре продажи или раздела между двумя господами раба одного из них, если он причинил смертельные повреждения рабу другого господина.
Работа посвящена типологии списков Салической правды. В задачи доклада входят: обзор рукописной традиции Lex Salica; классификация списков по их внешним признакам (формату, миниатюрам); обоснование гипотезы об основных целях создания списков Салической правды.
Анализ современного общества, пронизанного медиа, ведется с позиций этнометодологического подхода и представляет собой попытку ответа на кардинальный вопрос: что представляют собой наблюдаемые упорядоченности событий, транслируемых массовыми посредниками. Исследование ритуалов идет по двум основным направлениям: во-первых, в организационно-производственной системе медиа, ориентированной на постоянное воспроизводство, в основе которого лежит трансмиссионная модель и различение информация/неинформация и, во-вторых, в анализе восприятия этих сообщений аудиторией, представляющей собой реализацию ритуальной, или экспрессивной, модели, результатом которой является разделенный опыт. Это и означает ритуальный характер современных медиа.
В данной научной работе использованы результаты, полученные в ходе выполнения проекта № 10-01-0009 «Медиаритуалы», реализованного в рамках Программы «Научный фонд НИУ ВШЭ» в 2010-2012 гг.
Представлены результаты кросскультурного исследования взаимосвязи социального капитала и экономических представлений у русских (N=150) и китайцев (N=105). Выявлены различия в социальном капитале и экономических представлениях русских и китайцев. В обеих группах социальный капитал позитивно взаимосвязан с «продуктивными» экономическими представлениями и большинство взаимосвязей схожи по своей логике, однако существуют и культурная специфика.
Первые страницы истории доктрины международного частного права уходят своими корнями в позднее Средневековье и начинаются с глоссаторов. Впервые вопросы коллизий разнонациональных законов были поставлены, когда на Западе Европы наряду с унаследованным римским правом стали зарождаться самостоятельные городские законодательства. Интенсивный торговый оборот повлек за собой возникновение коллизионных проблем. Эти коллизии еще нельзя назвать международными; пока это только межобластные коллизии, но именно они стали объективным фактором зарождения науки МЧП. На рубеже XII–XIII вв. перед юристами уже во всей своей полноте возник вопрос – какое право применить к конкретному, осложненному иностранным элементом правоотношению. В конце XI – начале XII вв. в Западной Европе начался процесс рецепции римского права. Итальянские города-государства приняли систему римского права в качестве общего «естественного закона». Современная наука международного частного права (как и вообще вся наука права) выросла на почве изучения римского права. В принципе, глоссаторы ставили перед собой одну задачу – определить, применимы ли статуты данной общины к иностранцам. Считалось, что на основе римского права, которое имело приоритет над местным правом и являлось общим для всех городов, суды имели право применять статуты других городов при регулировании отношений с участием иностранцев. В период возникновения статутного законодательства проблема коллизий между различными статутами не имела широкого распространения и глоссаторы мало интересовались вопросами о столкновении статутов. Исходя из представления, что статут обязывает только его создателей, они не видели и не допускали возможности конфликта между статутами различных территориальных союзов. У глоссаторов были «излюбленные» места в Кодификации Юстиниана, к которым они предпочитали приурочивать свои учения. Для учения о столкновении статутов таким излюбленным местом сделалась первая конституция Кодекса Юстиниана, помещенная в первом титуле и носившая название «Об утверждении веры в Святую Троицу». Текст конституции был привлечен как доказательство правила о неприменимости к иностранцам местных статутов и к нему была сделана известная глосса, ставшая, согласно общепринятому мнению, колыбелью науки международного частного права. Эта глосса вошла в знаменитую «Глоссу Аккурсия».
Человечество переживает смену культурно-исторических эпох, что связано с превращением сетевых медиа в ведущее средство коммуникации. Следствием «дигитального раскола» оказываются изменения в социальных разделениях: наряду с традиционным «имущие и неимущие» возникает противостояние «онлайновые (подключенные) versus офлайновые (неподключенные)». В этих условиях теряют значение традиционные межпоколенческие различия, решающим оказывается принадлежность к той или иной информационной культуре, на основе которой формируются медиапоколения. В работе анализируются многообразные последствия осетевления: когнитивные, возникающие при использования «умных» вещей с дружественным интерфейсом, психологические, порождающие сетевой индивидуализм и нарастающую приватизацию общения, социальные, воплощающие «парадокс пустой публичной сферы». Показана роль компьютерных игр как «заместителей» традиционной социализации и образования, рассматриваются превратности знания, теряющего свое значение. В условиях избытка информации самым дефицитным на сегодня человеческим ресурсом оказывается человеческое внимание. Поэтому новые принципы ведения бизнеса можно определить как менеджмент внимания.
В данной научной работе использованы результаты, полученные в ходе выполнения проекта № 10-01-0009 «Медиаритуалы», реализованного в рамках Программы «Научный фонд НИУ ВШЭ» в 2010–2012 гг.