Книга
Платон. Федр
Диалог «Федр» — одно из самых противоречивых произведений Платона, породившее длинный шлейф толкований, самые ранние из которых возникли еще в Античности. Поэтическая образность «Федра» заставляет пересмотреть сложившиеся представления о творчестве великого грека, а логические парадоксы этого текста бросают вызов современным философским и литературоведческим теориям. Настоящее издание включает в себя новый перевод диалога и оригинальное философское исследование, состоящее из вводной статьи и последовательной интерпретации, а также примечания к тексту и указатель имен. Книга рассчитана на широкий круг читателей — как специалистов в области истории философии, так и всех, интересующихся историей античной культуры и судьбами ее наследия.

Реконструкция биографии греческого комедиографа Аристофана на фоне политической и культурной жизни Афин конца V -начала IV в. до н.э.
В статье предлагается интерпретация диалога Платона «Горгий» в контексте политической мысли постницшеанцев (М. Хайдеггер, Л. Штраус, Х. Арендт, Ж. Делез, М. Фуко). Каждый из участников диалога претендует на обладание свободной речью. В «Горгии» представлены две политические логики: «гео- метрическая» (в беседе с Полом) и «эротическая» (в беседе с Калликлом). Фило- софия в лице Сократа владеет обеими возможностями мысли, только его речь по-настоящему свободна, потому что цель философии — не лояльность опре- деленной логике, но решение политической проблемы свободы и справедливости.
Диалоги Платона как беседы в загробном царстве. Самоубийцы среди участников диалога. Анахронизмы и особенности философских "переговоров" после свершившихся несчастий в земной жизни персонажей. Троякая перспектива диалогов ("Парменид", "Пир" и др.): как оправдание Сократа и поминальный дар от ученика; как суд над мертвецами, некогда строившими козни друг другу, а теперь примиренными смертью; как установление более авторитетной истины, чем доступна в земной жизни.
Роман Замятина «Мы» является одним из важнейших сочинений для понимания интеллектуальной и реальной ситуации в ранней Советской России. Это еще и вариация на тему платоновского государства, Многим кажется, что Замятин критикует разумное основание платоновской утопии и «основанную на разуме» большевистскую диктатуру. На взгляд автора, Замятин показывает превращение разума в свою противоположность – иррациональную магическую силу, которая обращает человека в раба, когда призыв к разуму становится заклинанием, с помощью которого управляется общество. Замятин боролся с идеологией, перспективы которой он увидел лучше многих. Дело не в одной России, а в системе насилия, которое организует мир по правилам сумасшедшего дома. И в этом сумасшедшем доме разум лишь один из сумасшедших. Запад тоже пережил нечто подобное, и роман Оруэлла «1984» был написан уже в парадигме замятинского романа.
Концептуальному переводу понятия "трансцендентное", а также связанному с ним понятию "символ" посвящена эта статья. Трудность перевода этих понятий на язык современной культуры состоит в том, что для них возможно только описание, но не объяснение. Это, в свою очередь, связано с особым родом онтологии, которая отсылает к Платону. Символ, который имманентен и трансцендентен одновременно, будет проанализирован на примере философии Мераба Мамардашвили и кинофильмов Андрея Тарковского. Понимание символа Тарковским связано с философией искусства Павла Флоренского и богословием символа Псевдо-Дионисия Ареопагита.
В первый том «Платоновского сборника» вошли работы, посвященные новым подходам в изучении Платона, а также статьи, рассматривающие различные аспекты отдельных диалогов Платона. В статьях, вошедших в сборник, также рассматривается соотношение философии и риторики в платоновских диалогах и современных им античных произведениях. Книга предназначена для историков философии, филологов и культурологов, для студентов и аспирантов гуманитарных специальностей, а также всех интересующихся историей восприятия платонизма в европейской философии и культуре.
В статье рассматривается политический смысл диалектического метода Платона. Диалектике нередко придается исключительно логическое значение, однако два вида диалектики («Федр») следует трактовать политически: как движение свободы и движение справедливости. Производится сравнение трактовки диалектики у Платона, Аристотеля, Гегеля и Рикера.
Упоминание об эленхосе в «Софисте» (230а–e) традиционно рассматривается как ретроспективное. Но, как подсказывают некоторые параллели с «Софистическими опровержениями» Аристотеля, в самом диалоге эленхосу отведена важная роль. Столкнувшись с мнимым опровержением (парадокс о невозможности лжи), собеседники оказываются в ситуации апории. Аристотель советует разрешать подобные апории при помощи диэрезы, то есть различая разные смыслы высказывания и устраняя двусмысленность. Именно по этому пути идут Чужеземец и Теэтет.
В статье рассматриваются взгляды Л.Н. Толстого в качестве не только яркого представителя, но и завершителя эпохи Просвещения. Сопоставление его идей с философией Спинозы и Дидро позволяет прояснить некоторые аспекты произошедшего в этом завершении перехода к уникальному толстовскому религиозно-философскому учению. Специальному анализу подверглись общие и специфические черты трех философов. Особое внимание уделено способу мышления, представленному в учении Толстого, Спинозы и Дидро, их отношению к науке, специфике их мировоззрения. Важным аспектом понимания стало раскрытие противоречия между образом мыслей и образом жизни трех философов. Исследована природа творческого мышления в их философии. У Дидро она описана через концепт парадоксализма, у Спинозы – через понятие целостности, у Толстого – через метод сцепления, обнаруженный им в литературном творчестве. Если для европейских просветителей образ мышления напрямую связан с природой человека, представленный как единство natura naturans и natura naturata, то для Толстого важнее всего некое априорное чувство жизни, пропитанное верой в Бога и инстинктом самоотдачи – любви к Высшему и другим людям. Метод сцепления уводит Толстого от прямого продолжения просветительских идей, делая значимым обращении не только к разуму, но и к творческой интуиции. Показан переход Толстого от рационального восприятия жизни к ее религиозным и экзистенциальным основаниям. Толстой постепенно уходит от идеи природного человека к идее человека, живущего по заповедям Христа. Показано, что начав с просветительского мировоззрения, Толстой заканчивает созданием религиозно-философского учения, характерного для начала ХХ века.
Материалы ежегодного международного научного форума, посвященного актуальным проблемам гуманитаристики.
This important new book offers the first full-length interpretation of the thought of Martin Heidegger with respect to irony. In a radical reading of Heidegger's major works (from Being and Time through the ‘Rector's Address' and the ‘Letter on Humanism' to ‘The Origin of the Work of Art' and the Spiegel interview), Andrew Haas does not claim that Heidegger is simply being ironic. Rather he argues that Heidegger's writings make such an interpretation possible - perhaps even necessary.
Heidegger begins Being and Time with a quote from Plato, a thinker famous for his insistence upon Socratic irony. The Irony of Heidegger takes seriously the apparently curious decision to introduce the threat of irony even as philosophy begins in earnest to raise the question of the meaning of being. Through a detailed and thorough reading of Heidegger's major texts and the fundamental questions they raise, Haas reveals that one of the most important philosophers of the 20th century can be read with as much irony as earnestness. The Irony of Heidegger attempts to show that the essence of this irony lies in uncertainty, and that the entire project of onto-heno-chrono-phenomenology, therefore needs to be called into question.
Статья посвящена концепциям техники в творчестве братьев Эрнста и Фридриха Георга Юнгеров. Проблема взаимосвязи техники и свободы рассматривается в широком контексте немецкой критики культуры начала XX в. и дискуссии о технократии до и после Второй мировой войны.
В сборнике представлены труды секции "Востоковедение" XLIII Международной научной студенческой конференции «Студент и научно-технический прогресс», состоявшейся в Новосибирском государственном университете в 2005 г.
Анализ современного общества, пронизанного медиа, ведется с позиций этнометодологического подхода и представляет собой попытку ответа на кардинальный вопрос: что представляют собой наблюдаемые упорядоченности событий, транслируемых массовыми посредниками. Исследование ритуалов идет по двум основным направлениям: во-первых, в организационно-производственной системе медиа, ориентированной на постоянное воспроизводство, в основе которого лежит трансмиссионная модель и различение информация/неинформация и, во-вторых, в анализе восприятия этих сообщений аудиторией, представляющей собой реализацию ритуальной, или экспрессивной, модели, результатом которой является разделенный опыт. Это и означает ритуальный характер современных медиа.
В данной научной работе использованы результаты, полученные в ходе выполнения проекта № 10-01-0009 «Медиаритуалы», реализованного в рамках Программы «Научный фонд НИУ ВШЭ» в 2010-2012 гг.
Представлены результаты кросскультурного исследования взаимосвязи социального капитала и экономических представлений у русских (N=150) и китайцев (N=105). Выявлены различия в социальном капитале и экономических представлениях русских и китайцев. В обеих группах социальный капитал позитивно взаимосвязан с «продуктивными» экономическими представлениями и большинство взаимосвязей схожи по своей логике, однако существуют и культурная специфика.
Человечество переживает смену культурно-исторических эпох, что связано с превращением сетевых медиа в ведущее средство коммуникации. Следствием «дигитального раскола» оказываются изменения в социальных разделениях: наряду с традиционным «имущие и неимущие» возникает противостояние «онлайновые (подключенные) versus офлайновые (неподключенные)». В этих условиях теряют значение традиционные межпоколенческие различия, решающим оказывается принадлежность к той или иной информационной культуре, на основе которой формируются медиапоколения. В работе анализируются многообразные последствия осетевления: когнитивные, возникающие при использования «умных» вещей с дружественным интерфейсом, психологические, порождающие сетевой индивидуализм и нарастающую приватизацию общения, социальные, воплощающие «парадокс пустой публичной сферы». Показана роль компьютерных игр как «заместителей» традиционной социализации и образования, рассматриваются превратности знания, теряющего свое значение. В условиях избытка информации самым дефицитным на сегодня человеческим ресурсом оказывается человеческое внимание. Поэтому новые принципы ведения бизнеса можно определить как менеджмент внимания.
В данной научной работе использованы результаты, полученные в ходе выполнения проекта № 10-01-0009 «Медиаритуалы», реализованного в рамках Программы «Научный фонд НИУ ВШЭ» в 2010–2012 гг.