?
КОНЕЦ ПОСТКОММУНИЗМА: К 30-летию демократических революций 1990-х гг. ХХ в.
Проект посткоммунизма – идеология, теоретическая концепция и программа реформ, принятая в странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) и России после крушения коммунистических диктатур в ходе демократических революций 1990-х гг. ХХ в., определявшая легитимность политических режимов эпохи «перехода к демократии». Основу идеологической программы посткоммунистической трансформации составил ряд положений:
1) либеральная идеология и основанная на ней доктрина прав человека как высшее достижение общественной мысли должны утвердиться в странах региона; 2) методом этого утверждения выступает рецепция либеральной концепции общественного договора — доминирующих моделей западного конституционализма, основанных на них экономических и политических институтов; 3) снятие ограничительных барьеров экономической и политической конкуренции ведет к формированию рыночной экономики, полноценной многопартийности, парламентаризма и демократической консолидации на основе ценностей либеральной политической культуры; 4) этот процесс развивается спонтанно, выражая имманентные потребности общества, хотя и предполагает целенаправленные усилия новых демократических элит по формированию правовых рамок, институтов и процедур; 5) результатом преобразований станет безальтернативный выбор общества в пользу либеральной демократии — демократическая консолидация, гарантирующая устойчивое конституционное развитие.
Эти положения либерального проекта, определявшие легитимность преобразований, подкреплялись логикой текущих политических процессов – последовательным вступлением постсоветских стран ЦВЕ в ЕС и НАТО (2004 г.), высшей точкой и символическим выражением которых стало общее обсуждение Конституции ЕС[1] и принятие Лиссабонского договора 2007 г.[2] В течение десятилетий, последовавших за демократическими революциями 1989 г., никто не ставил под вопрос реализуемость плана – речь шла только о моделях и технологиях его осуществления, позволявших выделить разные группы стран по мере близости к цели и того, насколько они справились со «школьным заданием» — освоением рекомендаций более продвинутых стран по созданию рыночной экономики, демократии и парламентаризма.
Однако по прошествии 30 лет со времени крушения коммунизма проект посткоммунизма порождает острую идеологическую и политическую полемику на фоне растущих разочарований в его реализации, утраты «картины будущего» в странах ЦВЕ и вообще на постсоветском пространстве. Констатируется выраженный консервативный тренд, вписывающийся в теорию больших циклов конституционного развития. Большой посткоммунистический цикл включает фазы отказа от прежних конституционно-правовых форм (эпохи коммунизма), принятие новых (либерально-демократических) и их эрозию под воздействием «сопротивления среды», потенциально не исключающей завершение всего транзита возвращением назад – к первоначальным формам quasi-демократии и конституционного авторитаризма[3].
Проект посткоммунизма — по мнению его современных критиков — оказался утопией и, как таковой, не мог быть изначально реализован в принципе, заложенная в него модель модернизации была противоречива, а его воспроизводство в публичной сфере мотивировалось простым актом веры. Результатом реализации проекта стало не установление либеральной демократии западного типа, а различные варианты нестабильной или «нелиберальной демократии», использующие консервативный популизм в качестве идеологической основы[4] с усиливавшимся выраженным регрессом в сфере конституционной политики[5]. Исчерпание веры в достижение социального «консенсуса», «рыночную экономику» и «либеральную демократию» в условиях глобализации и кризиса ЕС – означает конец утопии. Данный вывод получил четкое выражение в тезисе о целесообразности отказа от самого термина «пост-коммунизм» (уже в 2009 г.)[6], а его обсуждение десятилетие спустя позволило сформулировать даже термин «конец конца посткоммунизма»[7].
Между тем, отказ от проекта посткоммунизма до сих пор не привел к появлению какой-либо значимой альтернативной теоретической конструкции, способной восстановить идентичность данного региона в глобальной перспективе, если не считать таковой правый популизм. Это делает актуальной задачу переосмысления самого проекта, эволюционной динамики его восприятия в обществе, а также поиск альтернативных решений.