Глава
Post-socialist as palimpsestic: Embracing the multiplicity of places by means of cultural & regional geography, space semiotics & place branding
Two special kinds of mental maps emerging from the Russian geohumanities are described in the article. Russian geohumanities are regarded as a specific Russian Post-Soviet tradition of cultural geography that is focused on space perceptions & interpretations. The semiotic model of ‘place as palimpsest’ typical for Russian mythogeography is used to describe the multilayered structure of a place, formed by different cultures’ visions of one & the same place. Two opposing meanings of mental maps are stated, namely, 1) mental spatial information, representing the image of the city & the orientations schemes, & 2) cartographical geovisualization, which reflects individual or group perception of space. Mental maps, combining the traits of both big classes with the example of K. Lynch’s generalized urban maps based on the results of individual cities’ perceptions gained by various research methods, are argued to be the most prospective. Urban ‘mythogeographical’ mental maps from the Russian geohumanities are regarded as another kind of that compromise, being transformed from the diagram-like ‘image-geographical’ maps by localizing place myths into ‘sign places’ of a city.
В культурной географии место как понятие формируется в ходе культурного поворота (cultural turn) в 1970-е – 1980-е годы. В течение длительного времени до этого место считалось географами термином, находящемся «в тени» понятий «пространство», «регион» и «ландшафт».
Место как понятие, таким образом, возникает тогда, когда «пространство» начинает ассоциироваться с классическими позитивистскими географическими подходами: новое понятие конструируется в рамках новой культурной географии и гуманистической географии как альтернатива абстрактному и измеряемому пространству. Место очеловечено и задаётся, прежде всего, как нечто, выделяемое из понимаемого так пространства человеком – ‘meaningful location’.
Работа посвящена феномену двойных семантических ролей (конечная точка — место, цель — причина), заполняющих одну глагольную валентность и вызывающих вариативность выражения данной валентности именной группой в винительном или предложном падежах. Делается попытка выделить классы глаголов, для которых подобная вариативность характерна в исходных значениях, а также рассмотреть, что происходит с возможностью вариативности при метафорическом переносе. Кроме того, делается попытка обобщить, какого рода модификации возникают при выражении валентности той или иной семантической ролью. Результаты исследования показывают, что двойные семантические роли и вызываемая ими конкуренция винительного и предложного падежей свойственны в первую очередь глаголам каузированного перемещения, которые в исходном значении принадлежат к пограничным семантическим классам, совмещающим разные компоненты значения (перемещение и размещение, перемещение и деформацию, перемещение и создание образа). Выделяются некоторые семантические особенности реализации двойных ролей, общие для всех глаголов каузированного перемещения. Например, реализация роли места требует, чтобы релевантная валентность выражалась существительным со значением пространства или большой поверхности, но не контейнера (спрятаться в парке); реализация роли конечной точки требует, чтобы эта валентность выражалась существительным со значением контейнера или небольшой поверхности (спрятать в банку, положить на подставку); контекст целенаправленных действий способствует выражению роли конечной точки, контекст нецеленаправленных — роли места; прошедшее время и совершенный вид у глагола, т. е. значение результата, коррелируют с ролью места. Двойные роли в переносном значении присутствуют в первую очередь у глаголов, у которых развилось новое «виртуальное» значение (положить в Интернет / в Интернете). В целом двойные роли гораздо более характерны для исходных значений глагола, чем для переносных, поскольку в процессе семантической деривации семантическая неопределенность, свойственная исходным значениям, сменяется семантической специфицированностью, которая требует единой роли от каждого актанта и, соответственно, отсутствия морфосинтаксической вариативности.
Данная работа является переводом одного из ключевых трудов основателя теории тождества У. Плейса «Является ли сознание процессом в мозге?». В ней представлены основные положения этой теории и некоторые выводы относительно природы нашего сознания.
Этот сборник — попытка «остановить мгновенье» начала переосмысления и трансформаций, связанных с «глобальным заражением», возникшим в 2020-м году из-за встречи природного коронавируса с медиавирусом. В работе над про- ектом приняли участие сотрудники и выпускники Департамента медиа НИУ ВШЭ. Книга реализована при поддержке Центра цифровых культур и медиаграмотности НИУ ВШЭ.