Глава
Возвращение домой, или Постижение невозможного.
Феноменологический анализ "возвращения домой" и социального типа "странника" и "чужака". Сравнительный анализ классической (темпоральной) теории А. Шюца и современных теоретических ресурсов анализа -- социологии пространства. мобильностей, маргинальности.
В книге
В статье дается систематический обзор различных пониманий культурной и социальной маргинальности в социологии и социокультурной антропологии, а также смежных и близких по содержанию концепций. Рассматривается структура маргинальности и разные типы маргинальности.
В двухтомник вошли сочинения разных лет, охватывающие двадцатипятилетний период твор- чества автора. В первом томе публикуются статьи, посвящен- ные проблематике социологии пространства, а также теории и истории социологии. В представленных работах рассматри- ваются вопросы теоретического анализа феноменов империи, проблемы мобильности и глобализации, перспективы теоре- тической социологии в России, значение классических работ Ж.-Ж. Руссо, Ф. Тённиса, М. Вебера и др. для современной социологии, осмысление роли интеллектуалов современными западногерманскими социологами.
Юбилейный сборник работ А.Ф.Филиппова за последние 25 лет. В двух томах собраны работы по социологической теории и политической философии. Подборка текстов учитывает как специфику научных интересов автора -- социология пространства, элементарная социология события, исследования мобильности и солидарности, труды по истории социологии, а также его знаменитая Шмиттиана и Гоббсиана -- так и перспективы дальнейших теоретических изысканий автора.
Современная культура, — культура «незавершенного модерна», — как и всякая культура, состоит из запретов и требований эти запреты нарушать. При этом образы несвободы, господствующие в современной культуре, носят преимущественно пространственный характер: «гнет», «теснота», «давящая атмосфера», тюрьма, обездвиженность. Логика этих образов подсказывает, что человеку труднее всего смириться с запретом на свободное перемещение в пространстве, — речь идет, разумеется, не только о физическом пространстве, — и поэтому в человеке следует сызмальства воспитывать стремление этот запрет нарушить, но нарушить неким превращенным, а именно — темпоральным образом. Если среда давит и душит, то следует найти отдушину в форме «свободного времени» — «досуга» или такого «будущего», в котором гнета и тесноты уже не будет. Однако эта привычная логика — логика пространственной несвободы и темпоральной свободы — при более пристальном исследовании сама оказывается превращенной. Дело в том, что в современной экономике символического обмена главным перераспределяемым ресурсом является именно время. Здесь, чтобы быть успешным, мало свободно распоряжаться собственным временем, — надо безраздельно владеть чужим временем. Мы все ежедневно ощущаем, что наше время кому-то или для чего-то требуется. У нас ежечасно отнимают не только «досуг», но и «будущее». Мы все — школьники, преподаватели, врачи, чиновники, водители, пешеходы — ежеминутно теряем бесценное время, выполняя абсурдные, по-человечески невозможные действия. Что мы получаем взамен? — Мнимую пространственную свободу в форме мобильности. Таким образом, подавление свободы в современной культуре осуществляется в форме мнимого, как бы слишком легко преодолимого запрета на свободное пространство и действительного запрета на свободное время. Мобильность, отождествляемая с пространственной свободой, в действительности является превращенной формой темпоральной несвободы.
Данная глава ставит своей основной задачей найти ответ на вопрос, как тенденции в области создания и ликвидации рабочих мест, характерные для России, вписываются в международный контекст. Для достижения поставленной цели мы, используя результаты теоретических и эмпирических исследований по наиболее важным аспектам движения ра- бочих мест и рабочей силы, имеющихся в зарубежной литературе по рынку труда, попытаемся выявить межстрано- вые особенности этого процесса. Подчинены ли реаллокационные процессы на рынке труда исключительно общим закономерностям и, следовательно, они проходят приблизительно одинаково в отдельных странах, в том числе и в России, либо, когда мы говорим о динамике и направлениях движения потоков рабочих мест и рабочей силы, можно наблюдать значительные межстрановые различия? Если эти различия существуют, то какие факторы лежат в их ос- нове? И здесь, прежде всего, встает вопрос о роли институтов, от особенностей функционирования которых во мно-гом зависят темпы и направления оборота рабочих мест и рабочей силы. Мы анализируем характерные черты процесса создания и ликвидации рабочих мест на рынке труда в странах с различным уровнем экономического развития: развитых и, что особенно важно для нас – в странах, осуществивших, как и Россия, переход от командной к рыночной экономи- ке. В отдельных случаях мы затрагиваем особенности этого процесса на рынке труда развивающихся стран.
Статья представляет собой полную версию публикации, вышедшей в свет более десяти лет назад. Она начинается с радикального утверждения: теоретической социологии в России нет. Отсюда следует вопрос: что надо сделать, чтобы такая социология появилась? Автор предлагает решение, более прагматическое, нежели радикальное: нам надо опираться на существующие теории, никакой особой «русской» социологии не требуется. Однако мы обладаем особого рода дотеоретическим социальным опытом, и чтобы осмыслить его, нужно по-новому комбинировать имеющиеся теоретические ресурсы, в том числе и такие, которые противоречат друг другу.