?
Дискурсивные практики самоопределения участников российского волонтерского движения
На примере дискурсивного противопоставления «волонтер» и «доброволец» показано, какие типичные смыслы могут использоваться для обоснования (оправдания) социальной самоидентификации в терминах близких по значению слов. Показано, что различия между понятиями «волонтер» и «доброволец» осмысливаются по следующим линиям: (1) оппозиция укорененности в отечественной истории и современный общественный и языковой контекст, (2) оппозиция родного, понятного слова из русского языка и чужого, иностранного слова, чей смысл интуитивно не угадывается. Противопоставление во времени может иметь негативную коннотацию, например, когда современное волонтерство ассоциируется с проведением акций, а «старомодное» добровольчество — с настоящими делами, конкретной помощью. Оппозиция «родное–чужое» необязательно непримиримое: в картине мира некоторых информантов «свое» и «чужое» меняются местами; тем, кто включен в международный дискурс, ближе слово «волонтер». Когда «чужое» слово оказывается понятнее современнику, «родное» слово рискует стать «пережитком», утратить актуальность. В этом контексте «чужое» не значит «вражье», но связывается с новизной. Новизна же — понятие амбивалентное (как и понятие «кризис»): оно таит одновременно потенциал и органичного обновления, и нарушения органики. В целом, чуждое слово (и его референт) типично рисуется как внешнее заимствование, внедряемое либо властной вертикалью, либо «зарубежьем».