Власть и население запутались в истории
Видеозапись
Для государственной власти история — идеологический инструмент, а для большинства населения — набор мифов. 19 августа в лектории ВШЭ в Парке Горького о «моде» на историю рассказывал журналист, автор документальных исторических фильмов Николай Сванидзе.
История не точная наука и не имеет наглядных доказательств. Но если о физике, не обладая специальными знаниями, говорить мало кто решается, то споры по поводу исторических событий не утихают. Любой человек, прочитавший одну-две книги исторической тематики, считает себя вправе рассуждать об истории — и оспорить его точку зрения довольно сложно. Как считает Николай Сванидзе, люди в массе своей интересуются историей не только для того, чтобы понять, что происходило, но и для того, чтобы найти подтверждение собственным убеждениям, подчас самым нелепым.
Неподдельный интерес общества к событиям прошлого умело использует власть, которая всегда готова обратить узловые исторические эпизоды в свою пользу. «Осуждать государство за это нельзя, — заметил Николай Сванидзе. — Однако иметь это в виду просто необходимо».
Люди в массе своей интересуются историей не только для того, чтобы понять, что происходило, но и для того, чтобы найти подтверждение собственным убеждениям, подчас самым нелепым.
Еще в XIX веке знаменитый философ и писатель Чаадаев ввел понятие «ретроспективная утопия». Как правило, «идеальную страну» ищут в будущем, как это было, например, при коммунистах. Однако Чаадаев предложил искать идеал в прошлом. Вот и сегодня огромная часть населения живет утопическими представлениями о Советском Союзе, чем охотно пользуется не только власть, но и некоторые историки. Однако существует и другой пример исторической утопии — допетровская Русь. Споры о том, вытянул ли Петр I страну из исторического «болота» или, наоборот, погубил ее, не стихают до сих пор. Многие историки склонны идеализировать допетровское время, объясняя это тем, что Россия тогда была ни на кого не похожа, жила отдельно и по своим законам.
Позиция «мы не такие, как все, и, прежде всего, мы не похожи на Запад» на самом деле очень выгодна — она позволяет власти оправдывать все свои промахи. Представление о России как о суверенном, уникальном в культурном и историческом плане государстве открыто в политических целях стал использовать министр просвещения при Николае I граф Уваров. Именно он сформулировал известную триаду «православие, самодержавие, народность». Под самодержавием понимался деспотизм как сущность правления царя, поскольку именно деспотизм соответствует гению (духу) нации. А вот понятие «народность» Уваров объяснял так: «Наша народность — это беспредельная преданность и верность самодержавию». Уваровский вариант патриотизма автоматически делал врагом человека, несогласного с действующей властью.
«В России существует определенная презумпция правоты власти, что бы она ни делала, — констатировал Николай Сванидзе. — С одной стороны, оспаривать существовавший голод, репрессии, войны власть не может, но с другой — продолжает навязывать обществу идею о том, что всякий раз Россия выходила из проблем еще более величественной, могучей и уважаемой другими народами».
«В России существует определенная презумпция правоты власти, что бы она ни делала, — констатировал Николай Сванидзе. — С одной стороны, оспаривать существовавший голод, репрессии, войны власть не может, но с другой — продолжает навязывать обществу идею о том, что всякий раз Россия выходила из проблем еще более величественной, могучей и уважаемой другими народами».
Ко всему прочему история позволяет государственной власти играть с населением в «кошки-мышки», высвечивая «правильные» исторические события и затеняя «неудобные». Например, о том, что 19 августа 1991 года в стране произошел путч, который привел к развалу Советского Союза и рождению новой России, сегодня никто не говорит. Тема эта, как считает Николай Сванидзе, непопулярна во властной элите, потому что нет понимания, как ее нужно «подавать» населению. Не знает государство и что делать с единым школьным учебником по истории — слишком уж история России неоднозначна, и даже регионы на одно и то же историческое событие продолжают смотреть по-разному.
«История подобна детективу без известного конца, причем каждый ее сюжет можно укрупнить до интересующего нас масштаба. Нас не будет, а история останется, так как ее пишет сама жизнь», — заключил Николай Сванидзе.
Анастасия Чумак, новостная служба портала ВШЭ
Фото: Никита Бензорук