Глава
Социальный либерализм в России. (Взгляд политолога)
В идеологическом и политическом пространстве стабильных демократий доминирует социальный либерализм; а либертарианство и тоталитарный/авторитарный коллективизм оттеснены на идеологическую периферию. В России ситуация иная. Основные идеологические акторы здесь - широко поддерживаемая в элитах и обществе авторитарная/государственническая идеология и не пользующееся серьезной популярностью либертарианство. Социальный либерализм, "зажатый" между этими противоборствующими течениями, остается еще менее популярным в элитах, чем либертарианство. Перспективы его распространения в России, по крайней мере, в ближайшей и среднесрочной перспективе, туманны.
Сегодня в идеологическом и политическом пространстве стабильных демократий доминирует социальный либерализм; либертарианство и тоталитарный/авторитарный коллективизм оттеснены на идеологическую периферию. В России ситуация иная. Основные идеологические акторы здесь – широко поддерживаемая в элитах и обществе авторитарная/государственническая идеология и не пользующееся серьезной популярностью либертарианство. Социальный либерализм, "зажатый" между этими противоборствующими течениями, остается еще менее популярным в элитах, чем либертарианство. Перспективы его распространения в России, по крайней мере, в ближайшей и среднесрочной перспективе, туманны.
Изложенная концепция относится к теории социальных институтов. Объектом исследования являются правовой принцип социальности (социокультуры) и институты, построенные по правовому принципу.
Цель концепции – формирование либертарно-юридической институциональной теории, различающей институты (а также культуры, цивилизации) правового и силового (потестарного) типов, включая государственность – институты формирования и осуществления публичной власти.
Методология исследования в целом определяется либертарной культурологической парадигмой: во-первых, правовой принцип социокультуры – это признание самопринадлежности человека (автономии личности) и вытекающий отсюда запрет агрессивного насилия; тем самым определяется и либертарианское понимание прав человека: человек имеет права только на себя и на свое собственное. Во-вторых, это признание, что социокультуры могут строиться как по правовому, так и по силовому (потестарному) принципу, и, соответственно, различение правового и потестарного типов культуры. Это позволяет юридическому либертаризму как исследовательской программе выйти за пределы нормативной теории правового закона (и нормативной теории правового государства) и изучать правовые институты в реальных социокультурах, в их соотношении с институтами потестарного типа.
Концепция строится на основе современного институционализма – в противоположность легистике, которая ограничивает объект исследования официальными текстами. Институционализм позволяет выявлять реальные социальные нормы (системы норм, институты) и, в частности, иметь адекватные представления о реальном соотношении правового и силового регулирования, о заявленных и действительных функциях государственности.
Предложенная типологизация социокультур позволяет различать цивилизационные типы, в которых доминировал правовой принцип (греко-римская античность, капитализм), и цивилизационные типы, в которых господствовало потестарное начало (деспотизм, коммунизм), а также определить смешанные цивилизационные типы, в которых сталкиваются правовое и потестарное начала социальности (западный и восточный типы феодализма, западный и восточный типы социал-капитализма). Причем в смешанных сохраняется соответствующий культурный код – правовой или потестарный, препятствующий принципиальным цивилизационным изменениям: такие изменения происходят лишь постольку, поскольку цивилизация рано или поздно погибает, и на ее месте формируется новая, возможно, противоположного типа. Следовательно, так как российская цивилизация строилась по потестарному типу, все ее изменения происходят лишь в пределах этого типа социокультуры, и она не может трансформироваться в цивилизацию правового типа.
Что такое консерватизм сегодня? И какова его родословная? В своей новой книге политолог Кори Робин прослеживает истоки консерватизма в его реакции на Великую французскую революцию. Рассматривая таких разных мыслителей, как Эдмунд Берк и Антонин Скалиа, Джон Калхун и Айн Рэнд, Жозеф де Местр и Филис Шлафли, Робин утверждает, что, несмотря на все различия внутри правого движения, его объединяет «контрреволюционный опыт». Наблюдаемые различия между правыми во многом являются следствиями тактического приспособления: правые всегда учились у левых. Отвергая все застойное, они предпочитали динамическое видение общества, предполагающее борьбу, насилие и войну. Эта способность к постоянному обновлению и пристрастие к насилию позволяют объяснить прочность позиций правых.
В монографии анализируются "черные годы" капиталистической мир-системы - Великая депрессия - и альтернативные пути выхода из крупнейшего кризиса капиталистического хозяйства. Центральное место уделено великой реформе в США - "Новому курсу" Ф.Д. Рузвельта; но рассматриваются также альтернативные европейские модели выхода из Великой депрессии (фашизм в сравнении со скорректированным либерализмом). Особое внимание уделено взаимовлиянию экономик СССР и США в течение социалистической индустриализации и "Нового курса".
В сборнике представлены статьи представителей различных социальных наук. Читатель сможет познакомиться с дискуссией, развернувшейся вокруг концепции социального либерализма и опекаемых благ. В ходе нее излагаются как общие проблемы, так и их интерпретация применительно к России. Завершает сборник интересный взгляд на «эффект колеи», общественный договор и их особенности в российском обществе. Сборник будет интересен как специалистам в области социальных наук, так и всем интересующимся состоянием социально-экономических теорий, их приложением к современной российской реальности.
В работе рассматриваются причины отторжения либерализма в российском обществе. Объясняется преобладание на стороне предложения рынка идей разновидностей концепции просвещенного авторитаризма. Со стороны спроса не исключается нарастание спроса на «государственно-правовой либерализм». Анализ ситуации на рынке идей в целом позволяет предположить, что наличие спроса на свободу не очевидно, и рост средних доходов не сопровождался ростом стимулов в возникновению и поддержанию соответствующих институтов. В этих условиях социальный либерализм как одна из разновидностей либерального подхода не может быть реализован в настоящее время.
Сравнение культур и институтов, имеющих силу закона (law), позволяет различать цивилизации правового и потестарного типов, а также смешанные цивилизации, в которых конкурируют правовое и потестарное начала социальности. Далее, можно различать исторически неразвитую правовую культуру античности и западного феодализма и капитализм как исторически развитую правовую культуру. Наконец, в рамках последней можно выделить "чисто" правовую цивилизационную ситуацию, достигнутую в странах common law. В ХХ-XXI веках в условиях западного социализма правовые институты вытесняются потестарными (государственным регулированием), и различия между культурой common law и континентальной культурой civil law, постепенно стираются. Русская Система являет собой культуру потестарного типа, исторически она продемонстрировала три цивилизационных формата: деспотизм, восточный феодализм и коммунизм. Посткоммунистический цивилизационный формат Русской Системы можно определить как неофеодализм, что означает ее историческую бесперспективность.
Статья вводит в проблематику философских дискуссий на тему популярной культуры и делает акцент на политической философии тех или иных феноменов масскульта. Подробно обсуждаются политические установки американских мультипликационных сериалов – Симпсоны, Гриффины, Американский папаша, Южный парк и др. Автор утверждает, что создатели «Южного парка» являются носителями либертарианской идеологии, и считает, что за видимой уравнительной критикой скрываются определенные политические посылы, которые трудно увидеть сразу. Поэтому сериал требует максимально критического к себе отношения.