Глава
An Ice Free Arctic Sea? The Science of Sea Ice and Its Interests
В книге
Throughout the twentieth century, glaciologists and geophysicists from Denmark, Norway andSweden made important scientific contributions across the Arctic and Antarctic. This research was of acute security and policy interest during the Cold War, as knowledge of the polar regions assumed military importance. But scientists also helped make the polar regionsNordic spaces in a cultural and political sense, with scientists from Norden punching far above their weight in terms of population, geographical size or economic activity. This volume presents an image of Norden that stretches far beyond its conventional limits,covering a vast area in the North Atlantic and the Arctic Sea, as well as parts of Antarctica. Rich in resources, scarce in population, but critically important in global and regional geopolitics, these spaces were contested by major powers such as Russia, the United States, Canada and, in the Antarctic, Argentina, Australia, South Africa and others. The empirical focus on Danish, Norwegian and Swedish influence in the polar regions during the twentieth century embraces a diverse array of themes, from the role of science in policy and diplomacy to the tensions between nationalism and internationalism, with clear relevance to the important role science plays in contemporary discussions about Nordic engagement with the polar regions.
В статье приводится обзор достижений отечественного востоковедения в области изучения философской и научной мысли Японии эпохи Токугава (1603-1867).
Роль Фрэнсиса Бэкона в становлении европейской науки неоспорима. Тем не менее, историки и философы науки до сих пор спорят, в чем выразилось это влияние, и какие из предложений Лорд-Канцлера были услышаны и реализованы зарождающимся научным сообществом. В этой исследуется институциональная составляющая его проекта перестройки науки, и предлагается демонстрация того, что, вопреки сложившемуся мнению, идеи Бэкона не были реализованы в Англии, хотя некоторые и нашли благодатную почву за ее пределами.
Возрождение тяги к эмпирическим знаниям и различным наукам, дававшим интеллектуальной элите Запада новый ключ к постижению действительности, не могло не вызвать интереса и у властей предержащих. Великая эпоха переводов с арабского, еврейского и греческого, за два века (XII-XIII вв.) до неузнаваемости изменившая облик и структуру латиноязычной христианской науки, непонятна без учета взаимосвязей между политикой и знаниями. Именно эту большую историческую проблему и освещает данная работа, на примере одной конкретной «новой» науки того времени – физиогномики.
Имре Лакатос (1922-1974), родился в Венгрии, диссертацию по философским вопросам математики готовил в Московском университете. За диссидентские взгляды в конце 40-х годов провел два года в тюрьме. После венгерских событий 1956 г. эмигрировал, работал в Лондонской школе экономики и политических наук, где стал наиболее ярким среди последователей Поппера. Лакатоса называли "рыцарем рациональности", поскольку он отстаивал принципы критического рационализма и полагал, что большинство процессов в науке допускает рациональное объяснение. Лакатос писал небольшие, но очень емкие по содержанию работы. С его взглядами можно познакомиться по вышедшим на русском языке книгам "Доказательства и опровержения" (М., 1967) и "Фальсификация и методология научно-исследовательских программ" (М., 1995). И. Лакатос попытался так уточнить и улучшить методологическую концепцию К. Поппера, чтобы она в максимальной степени приближалась к реальной истории науки, но при этом оставалась именно теорией научной рациональности, то есть такой теорией, с помощью которой можно было бы подвергнуть историю науки "рациональной реконструкции" - выяснить, в какой степени историческое развитие научного знания отвечает требованиям рациональной методологии.
Статья посвящена западнорусизму – историографической концепции и, одновременно, этнокультурной идентичности русско-польского пограничья, акцентирующей близость восточнославянских народов. Сложившись в XIX веке, западнорусизм продолжает оставаться предметом научной и политической полемики в современной Белоруссии, о чем весьма мало известно российским ученым. Динамика отношения к нему весьма информативна для характеристики развития этого постсоветского государства, прежде всего, с точки зрения параллельной эволюции идеологии правящего режима и исторических воззрений политической оппозиции. В статье прослеживается изменение оценок западнорусизма на протяжении целого столетия. Особое внимание уделяется его соотношению с белорусским национализмом. Показано, что, вопреки широко распространенному мнению, традиция их сближения имеет весьма глубокие корни и представлена такими авторитетами, как М.Довнар-Запольский и А.Цвикевич. Еще в среде белорусских национальных демократов 1920-х годов и послевоенной белорусской эмиграции ставился под сомнение тезис об антинациональной сущности западнорусизма. После нападок на западнорусизм в 1990-е годы, в которых принимали активное участие белорусы из России, наступил период, когда его считают своим как белорусская власть, так и оппозиция. Происходит включение западнорусов и их наследия в национальный белорусский нарратив. Большое значение имеет то, что на почве западнорусизма сложился основной корпус белорусоведческих исследований. Результаты проведенного исследования докладывались на двух международных конференциях в Москве (МГУ) и Минске (Национальная академия наук Беларуси). Оно входит в цикл работ автора, посвященных современной исторической науке Белоруссии и Украины.
В статье содержится краткая биографическая информация о профессоре финансового права Московского и Петербургского университетов И. Х. Озерове (1869-1942), позволяющая оценить его вклад в развитие финансовой и финансово-правовой науки России на рубеже XIX-XX вв. Статья предваряет публикацию работы И. Х. Озерова «О приемах изучения финансовой науки», в которой были заложены основы применения социологического метода при исследовании финансовых отношений.