В России продолжается музейно-выставочный бум, о чем свидетельствуют как рост числа музеев и количества их коллективных организованных посещений (Федеральная служба государственной статистики 2018:157), так и рост количества индивидуальных посетителей в музеях (InterMedia 2018:33). Несмотря на то, что на федеральных каналах главными новостями в этой области остаются выставки классиков и модернистов, современное искусство постепенно отвоевывает себе жизненное пространство в старейших российских музеях. Так, Третьяковская галерея «лишь второй раз за годы существования в здании на Крымском валу предоставила самые большие выставочные залы, где традиционно демонстрируются развернутые монографические ретроспективы классиков русского искусства, для персонального проекта современных художников» (речь идет о выставке Ильи и Эмилии Кабаковых «В будущее возьмут не всех») (Музеи России б.д.).

Рецензируемая книга - одна из первых работ, знакомящих широкую аудиторию с системой кодов и конвенций граффити-райтинга и уличного искусства. Анна Вацлавек делает новый шаг в исследовании граффити и стрит-арта, рассматривая их преимущественно как формы городской образности, возникшие в американском и европейском городском контексте во второй половине 20 века и связанные с молодежными субкультурами и сообществами практик. 

Состояние визуальной среды современного Берлина, обладающего репутацией европейской столицы уличных изображений, авторы обозначают термином «насыщенность». Насыщенность – результат постепенного врастания граффити и стрит-арта в повседневную жизнь и визуальную среду города и приятия их берлинцами. Лояльность уличным изображениям поддерживается опытом и памятью горожан о самостоятельном распоряжении пространством города после объединения Германии. Особую роль в поддержании берлинской граффити- и стрит-арт-культур играет память о Берлинской стене, делающая очевидной историю изображений и их создателей, их роль в городской коммуникации, и одновременно нормализующая кратковременность и эфемерность городской образности. Визуальная насыщенность Берлина усиливается действиями «посредников», привлекающих внимание к граффити и стрит-арту и способствующих взаимодействию всех заинтересованных сторон.

Начав читать книгу под редакцией Моники Груббауэр и Йоанны Кусяк «Пытаясь уловить Варшаву: социо-материальная динамика городских изменений с 1990 года», я поймала себя на мысли: вот, наконец, книга, которую все мы так долго ждали. Все мы – это урбанисты, интересующиеся постсоветскими городами, чувствующие себя при этом обитателями академического «гетто», хотя и обладающими уникальным эмпирическим материалом, который находится, можно сказать, прямо у нас под ногами.

Рецензия на книгу "Культурное разнообразие российского города: культурный ландшафт пост-советской эпохи" (под реакцией Кордулы Гданек) подчеркивает значимость расшатывания устоявшихся теоретических схем, осуществляемого авторами коллективной монографии. Основное достоинство рецензируемого сборника видится в последовательном формировании антропологической оптики: описании города через многообразие социальных групп, приобретших особое значение в пост-советском городе: мигрантов, молодежи, квир-сообществ, и др. Увеличение их видимости в городском публичном пространстве не только формирует разнообразный культурный ландшафт современного российского города, но и ставит вопрос о праве горожан на город и новых способах городской коммуникации.

Книга «Современная Россия» представляет собой сборник статей, которые соответствуют заявленной в названии теме. В отличие от многих сборников, она выглядит как широкий тематический проект, отражающий практически все сферы социальной жизни российского общества: политические процессы, международные отношения, экономику, гражданское общество, социальную и семейную политику, демографию, миграцию, национализм, городскую жизнь, спорт и культуру. Кроме того, в книге отражен исторический аспект тех явлений, которые обсуждаются авторами статей: представлены сюжеты из истории советского общества (процессы постепенной десталинизации, «оттепель», «застой» и перестройка), а также трансформации социальных структур и институтов советского общества и советской политической системы. Практически все статьи, касающиеся современной России, содержат исторический экскурс, позволяющий понять специфику анализируемых явлений. В целом они охватывают период, начинающийся со смерти Сталина и хрущевской «оттепели», вплоть до событий конца 2000-х годов. При этом основное внимание сконцентрировано на анализе социально-политических и культурных процессов постсоветского периода.

The emergence of large shopping malls and shopping and entertainment complexes in St. Petersburg, as in many other Russian cities, was a hallmark of the early 2000s. The existing literature describes shopping centers as an example of the new consumer culture in changing post-socialist societies. This article treats them as public spaces and an arena for processes of social differentiation, social exclusion, and formation of new identities. Drawing on evidence from a qualitative study conducted in St. Petersburg in 2006-2008, it concludes that shopping centers, perceived as models of a "European" and "civilized" way of life, have become a quasi-public space for the "middle class," banishing members of marginal groups and "undesirable" patterns of behavior. At the same time, even the relatively homogeneous environment of shopping centers gets segmented: their customers create in-group social classifications.

Книга американского социолога Дженнифер Утраты представляет собой одно из самых глубоких исследований семейной жизни и гендерных отношений в постсоветской России. В фокусе внимания автора – одинокое материнство. Однако работу можно рассматривать как более широкое антропологическое исследование влияния экономических и культурных трансформаций, связанных с переходом от социализма к рыночному капитализму, на семью и гендерные отношения (см. также Ashvin 2000; Rivkin-Fish 2010; Rotkirsh 2000; Zdravomyslova 2010).

Рецензия на монографию Лаури Мялксуо, посвященную обзору представлений о международном праве в России

Рецензия на книгу Лиды Укадеровой о пространстве и материальности в кино советской оттепели.

В современном контексте глобализованной науки качество исследований часто ассоциируется с уровнем интернационализации и оценивается при помощи публикаций в ведущих «международных» (то есть англоязычных) журналах. В статье рассматривается случай российской экономической науки с целью показать, что стратегии интернационализации национальных дисциплинарных полей обусловлены, прежде всего, параметрами самого глобального поля экономикс. Анализ российских публикаций по экономике в Web of Science позволяет сделать вывод, что репертуар доступных международных публикационных стратегий российских авторов объективно ограничен в силу особенностей международной системы научной коммуникации в сфере экономической науки. Экономические статьи, написанные авторами из периферийных стран, предназначены в основном для региональных (area studies) периодических изданий. Публикация в ведущих журналах по экономике требует специфической «международной» компетенции, которая приобретается, как правило, в процессе обучения по программам PhD западных университетов, и часто предполагает делокализацию исследовательских предметов и вопросов.

В мае 2010 года в Праге состоялась 3-я всемирная конференция «Интеллектуалы: Знание, Власть, Идеи», собравшая исследователей из разных дисциплин. Размышления участников, обсуждавшиеся во время конференции, были собраны в книге «Интеллектуал: феномен в многообразии трактовок» (Basov et al. 2010). В ходе обсуждений редакторы книги заметили, что роли и практики интеллектуалов в современном мире различаются в зависимости от сферы интеллектуальной активности.

В рецензии анализируется новаторская книга британской исследовательницы Рэйчел Морли о женщине в кино дореволюционной России

Growing out of the history of social, psychological, and moral-philosophical delineations of class in former USSR, the tension between two aesthetic/ethical stances was brought to a particularly stark relief, and given a new interpretation, in a recent contestation of public space in a mid-size industrial Russian city. The article explores how the intellectualist and especially the dystopic mode of engagement with the world is juxtaposed with the “sensory utopia” sensibility that asserts not only the givenness but the goodness and the necessity of sensory and emotional embeddedness in one’s physical and social reality, as well as the obligation to strive for and to defend the right to uncomplicated pleasures. Instead of condemning the latter as reactionist recourse to “simpler pasts” growing out of traumas of postsocialism, I suggest exploring it as a phenomenon in its own right, a cultural resource, and an optimistic ground for the development of new urban, civic, and secular identities and collectivities.