Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. №5. 2005. С. 20-22.

 

И.А. Болдырев

 

ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА К РАБОТЕ Г. ЛУКАЧА «ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ»

 

     Можно сказать, что за последние несколько лет интерес к левой мысли в России значительно возрос. Так случилось, в част­ности, потому, что либеральное наследие не давало почти ника­ких возможностей для развития внятной идеологической про­граммы (в которую к тому же было бы инкорпорировано сколь­ко-нибудь достойное философское обоснование). Помимо этого, к учениям Маркса и его последователей обратились постольку, поскольку марксизм как оригинальная и гибкая социальная тео­рия того в принципе заслуживает. Да и современная философия в подавляющем большинстве случаев обнаруживает левую полити­ческую ориентацию, что, конечно же, не случайно.

     Марксистский ренессанс XX в. несложно объяснить. Гораздо сложнее поставить то, что нам от него досталось, на службу се­годняшнему дню. Актуализация левых идей — вещь болезненная (особенно для России), небезопасная, требующая серьезных уси­лий, интеллектуальной честности и аккуратности. Однако ее осу­ществление, на мой взгляд, необходимо как из соображений ис­торической справедливости, так и исходя из потребностей ны­нешней идеологической ситуации.

     В этом отношении важны тексты Г. Лукача (1885—1971), по­жалуй, наиболее значительного и последовательного марксиста прошлого столетия, выдающегося философа, историка литерату­ры, политического теоретика. Лукач пришел к советскому читате­лю довольно рано: его начали публиковать в 20-е гг. Однако затем был долгий и многозначительный перерыв, важнейшие работы Лукача не получили в СССР широкого распространения. Лишь в 1985 г., к 100-летию со дня рождения автора, начал выходить его поздний фундаментальный труд «Своеобразие эстетического». Затем на русском языке появились «Молодой Гегель и проблемы капиталистического общества», «Пролегомены к онтологии обще­ственного бытия», «Ленин. Очерк взаимосвязи его идей» (впервые в сокращенном виде изданный в 1924 г.). В журнале «Новое литературное обозрение» был опубликован один из главных лите­ратуроведческих текстов молодого Лукача «Теория романа». На­конец, совсем недавно, в 2003 г., на русском языке впервые появился его основной социально-философский труд «История и классовое сознание». По-видимому, вскоре в России выйдут ран­ние работы Лукача по эстетике и теории литературы.

Мы не будем характеризовать философию Лукача в целом: подробный и обстоятельный анализ его взглядов (до 1930-х гг.) был дан С.Н. Земляным в предисловии к «Истории и классовому сознанию». О позднем Лукаче достаточно полное представление можно получить, обратившись к упомянутым выше сочинениям. Скажем лишь несколько слов о том, какое место в его литератур­ном наследии занимает работа «Экзистенциализм».

     Этот текст был написан в 1946 г., по горячим следам, сразу после выхода (в 1943 и 1946 г.) книг Сартра [1]. В 1948 г. он вошел в сборник под названием «Экзистенциализм или марксизм?», из­данный в Париже на французском языке, а затем, уже в 1951 г., Лукач подготовил немецкий вариант, с которого и был сделан перевод [2]. В каком-то смысле статьи сборника подготавливают итоговый историко-философский и критический труд Лукача «Разрушение разума». Автор решает скорее идеологические, неже­ли научные задачи, поэтому собственно истории философии здесь не очень много. Это жесткая и порой беспощадная марксистская критика (впоследствии переросшая в самокритику), направленная на выявление опасных черт современной Лукачу западной фило­софии. Скорее всего некоторая нервозность и истерия, на кото­рые здесь нельзя не обратить внимание, суть во многом проявле­ния общей идеологической ситуации эпохи конца 40-х гг. Поэто­му необходимо учитывать соответствующий исторический кон­текст, не позволяющий относиться к Лукачу как к догматически ориентированным советским авторам учебников по истмату.

     Марксистский подход предполагает анализ социальных усло­вий возникновения и эволюции тех или иных философских сис­тем. Скажем, критикуя феноменологию, Лукач ни слова не гово­рит нам о ее собственных внутренних трудностях, о проблемах феноменологического метода. Для этого ему пришлось бы гово­рить с феноменологами на их языке, чего он принципиально не хочет делать. Его интересуют социальные последствия философ­ских теорий, а обвинения, которые он выдвигает против буржуаз­ной мысли, адресованы ее пассивной позиции в отношении об­щественных проблем. Отсутствие интереса к политическому дей­ствию, социально-экономическим преобразованиям приводит к тому, что когда интеллектуалы, подобно Сартру или Мерло-Понти, все-таки обращаются к общественной деятельности, их идеология, по Лукачу, искажает истинную природу вещей, начи­нает продуцировать мифы.      В каком-то смысле это результат их изначальной классовой принадлежности и ограниченности. Вот почему Лукача интересуют не столько философские концепции, сколько сами философы и идеологические вариации их теорети­ческих сочинений, а значит, не столько Брентано или Гуссерль, сколько Шелер и Сартр.

     К середине XX в. стало ясно, что рабочий класс не определя­ет напрямую судьбы революции. Требовалось веское слово интел­лектуалов, которые, как считает Лукач, оказались инертными или враждебно настроенными по отношению к марксистско-ленин­скому проекту [3]. Лукачу важно их вернуть, потому что без них конкретная тотальность социума, так вдохновенно описанная в «Истории и классовом сознании», будет неполноценной. Не слу­чайно сама эта книга адресована в первую очередь интеллиген­ции, у которой она нашла (особенно в «левые» 60-е гг.) самую горячую поддержку уже против воли самого автора.

     Если пролетариат бездействует и подлинную революцион­ность ему может придать лишь осознание своей роли и призвания в обществе, то интеллигенция, эта противоречивая и загадочная прослойка, обязана, как считает Лукач, по крайней мере не ме­шать (а желательно способствовать) процессу обретения пролета­риатом самого себя. Как ей удастся это сделать?

     Прежде всего интеллектуалы должны серьезно изучить ту об­щественно-политическую обстановку, в которой они находятся. Лукач с сожалением констатирует, что образованное сословие равнодушно к таким проблемам, прячет голову в песок или оши­бочно понимает реальность. Правильное представление, разумеет­ся, может быть найдено лишь в марксизме.

     Мы не будем комментировать политические пассажи в работе Лукача, поскольку считаем его позицию, хотя и во многом проти­воречивую, все же достаточно последовательной и четкой. Читая его книги, необходимо в полной мере осознавать трагизм и внут­реннюю правдивость довольно жесткого и в то же время откры­того для постоянного изменения и усовершенствования марксиз­ма, базирующегося на лучших методологических достижениях философии и социальной теории.

     Работа «Экзистенциализм» — образец критической историко-философской публицистики Лукача, занимающей важное место как в его творчестве, так и среди различного рода интерпретаций экзистенциальной философии. Публикуя этот текст, мы подготав­ливаем почву для издания наиболее полного и представительного собрания сочинений Лукача на русском языке: этот автор достоин подобного пристального внимания.

 

ПРИМЕЧАНИЯ:

 

[1]    Впоследствии Сартр ответил на критику Лукача в приложении к своей последней крупной работе «Критика диалектического разума», представив свой вариант «экзистенциально» ориентированного марксизма.

[2]    Лукач явно писал впопыхах, это ощутимо по неровности текста, он стремился как можно быстрее и как можно более внятно изложить свою позицию, высказав раз и навсегда, как должно марксисту относиться к новейшей филосо­фии.

[3]    Особенно в Германии, где после поражения революции 1848 г. началась, как считает Лукач, иррационалистическая реакция.

 

К СОДЕРЖАНИЮ НОМЕРА >>>