Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. №5.
2005. С. 20-22.
И.А. Болдырев
ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА К РАБОТЕ Г. ЛУКАЧА
«ЭКЗИСТЕНЦИАЛИЗМ»
Можно сказать, что за последние несколько лет интерес к левой мысли
в России значительно возрос. Так случилось, в частности, потому, что
либеральное наследие не давало почти никаких возможностей для развития внятной
идеологической программы (в которую к тому же было бы инкорпорировано сколько-нибудь
достойное философское обоснование). Помимо этого, к учениям Маркса и его
последователей обратились постольку, поскольку марксизм как оригинальная и
гибкая социальная теория того в принципе заслуживает. Да и современная
философия в подавляющем большинстве случаев обнаруживает левую политическую
ориентацию, что, конечно же, не случайно.
Марксистский
ренессанс XX
в. несложно объяснить. Гораздо сложнее поставить то, что нам от него досталось,
на службу сегодняшнему дню. Актуализация левых идей — вещь болезненная
(особенно для России), небезопасная, требующая серьезных усилий,
интеллектуальной честности и аккуратности. Однако ее осуществление, на мой
взгляд, необходимо как из соображений исторической справедливости, так и
исходя из потребностей нынешней идеологической ситуации.
В
этом отношении важны тексты Г. Лукача (1885—1971), пожалуй, наиболее
значительного и последовательного марксиста прошлого столетия, выдающегося
философа, историка литературы, политического теоретика. Лукач пришел к
советскому читателю довольно рано: его начали публиковать в 20-е гг. Однако
затем был долгий и многозначительный перерыв, важнейшие работы Лукача не
получили в СССР широкого распространения. Лишь в 1985 г., к 100-летию со дня
рождения автора, начал выходить его поздний фундаментальный труд «Своеобразие
эстетического». Затем на русском языке появились «Молодой Гегель и проблемы
капиталистического общества», «Пролегомены к онтологии общественного бытия»,
«Ленин. Очерк взаимосвязи его идей» (впервые в сокращенном виде изданный в 1924
г.). В журнале «Новое литературное обозрение» был опубликован один из главных
литературоведческих текстов молодого Лукача «Теория романа». Наконец, совсем
недавно, в 2003 г., на русском языке впервые появился его основной
социально-философский труд «История и классовое сознание». По-видимому, вскоре
в России выйдут ранние работы Лукача по эстетике и теории литературы.
Мы не будем характеризовать философию
Лукача в целом: подробный и обстоятельный анализ его взглядов (до 1930-х гг.) был дан С.Н. Земляным в предисловии к
«Истории и классовому сознанию». О позднем Лукаче достаточно полное
представление можно получить, обратившись к упомянутым выше сочинениям. Скажем
лишь несколько слов о том, какое место в его литературном наследии занимает
работа «Экзистенциализм».
Этот
текст был написан в 1946 г., по горячим следам, сразу после выхода (в 1943 и
1946 г.) книг Сартра [1]. В 1948 г. он вошел в сборник под названием
«Экзистенциализм или марксизм?», изданный в Париже на французском языке, а
затем, уже в 1951 г., Лукач подготовил немецкий вариант, с которого и был
сделан перевод [2]. В каком-то смысле статьи сборника подготавливают итоговый
историко-философский и критический труд Лукача «Разрушение разума». Автор
решает скорее идеологические, нежели научные задачи, поэтому собственно
истории философии здесь не очень много. Это жесткая и порой беспощадная
марксистская критика (впоследствии переросшая в самокритику), направленная на
выявление опасных черт современной Лукачу западной философии. Скорее всего некоторая нервозность и истерия, на которые здесь
нельзя не обратить внимание, суть во многом проявления общей идеологической
ситуации эпохи конца 40-х гг. Поэтому необходимо учитывать соответствующий
исторический контекст, не позволяющий относиться к Лукачу как к догматически
ориентированным советским авторам учебников по истмату.
Марксистский
подход предполагает анализ социальных условий возникновения и эволюции тех или
иных философских систем. Скажем, критикуя феноменологию, Лукач ни слова не
говорит нам о ее собственных внутренних трудностях, о проблемах
феноменологического метода. Для этого ему пришлось бы говорить с феноменологами на их языке, чего он принципиально не хочет
делать. Его интересуют социальные последствия философских теорий, а обвинения,
которые он выдвигает против буржуазной мысли, адресованы ее пассивной позиции
в отношении общественных проблем. Отсутствие интереса к политическому действию,
социально-экономическим преобразованиям приводит к тому, что когда
интеллектуалы, подобно Сартру или Мерло-Понти, все-таки обращаются к
общественной деятельности, их идеология, по Лукачу, искажает истинную природу
вещей, начинает продуцировать мифы. В
каком-то смысле это результат их изначальной классовой принадлежности и
ограниченности. Вот почему Лукача интересуют не столько философские концепции,
сколько сами философы и идеологические вариации их теоретических сочинений, а
значит, не столько Брентано или Гуссерль, сколько
Шелер и Сартр.
К
середине XX
в. стало ясно, что рабочий класс не определяет напрямую судьбы революции. Требовалось
веское слово интеллектуалов, которые, как считает Лукач, оказались инертными
или враждебно настроенными по отношению к марксистско-ленинскому проекту [3].
Лукачу важно их вернуть, потому что без них конкретная тотальность социума, так
вдохновенно описанная в «Истории и классовом сознании», будет неполноценной. Не
случайно сама эта книга адресована в первую очередь интеллигенции, у которой
она нашла (особенно в «левые» 60-е гг.) самую горячую поддержку уже против воли
самого автора.
Если
пролетариат бездействует и подлинную революционность ему может придать лишь
осознание своей роли и призвания в обществе, то интеллигенция, эта
противоречивая и загадочная прослойка, обязана, как считает Лукач, по крайней мере не мешать (а желательно способствовать) процессу
обретения пролетариатом самого себя. Как ей удастся это сделать?
Прежде
всего интеллектуалы должны серьезно изучить ту общественно-политическую
обстановку, в которой они находятся. Лукач с сожалением констатирует, что
образованное сословие равнодушно к таким проблемам, прячет голову в песок или
ошибочно понимает реальность. Правильное представление, разумеется, может
быть найдено лишь в марксизме.
Мы
не будем комментировать политические пассажи в работе Лукача, поскольку считаем
его позицию, хотя и во многом противоречивую, все же достаточно
последовательной и четкой. Читая его книги, необходимо в полной мере осознавать
трагизм и внутреннюю правдивость довольно жесткого и в то же время открытого
для постоянного изменения и усовершенствования марксизма, базирующегося на
лучших методологических достижениях философии и социальной теории.
Работа
«Экзистенциализм» — образец критической историко-философской публицистики
Лукача, занимающей важное место как в его творчестве,
так и среди различного рода интерпретаций экзистенциальной философии. Публикуя
этот текст, мы подготавливаем почву для издания наиболее полного и
представительного собрания сочинений Лукача на русском языке: этот автор
достоин подобного пристального внимания.
ПРИМЕЧАНИЯ:
[1] Впоследствии Сартр ответил на критику
Лукача в приложении к своей последней крупной работе «Критика диалектического
разума», представив свой вариант «экзистенциально» ориентированного марксизма.
[2] Лукач явно писал впопыхах, это ощутимо по неровности
текста, он стремился как можно быстрее и как можно более внятно изложить свою
позицию, высказав раз и навсегда, как должно марксисту относиться к новейшей
философии.
[3] Особенно в Германии, где после поражения
революции 1848 г. началась, как считает Лукач, иррационалистическая реакция.