«Университет — это не башня из слоновой кости»
В специальном выпуске подкаста Вышки «Ворона желает знать» ко Дню российской науки речь идет о высшем образовании и книге «Университеты в России. Как это работает». Ее авторы — Ярослав Кузьминов, научный руководитель НИУ ВШЭ, и Мария Юдкевич, заслуженный профессор Вышки, директор Института институциональных исследований НИУ ВШЭ. В подкасте она рассказывает, как возникла идея создания книги, в чем особенности российского высшего образования и его взаимодействия с обществом.
Лет 7–8 назад Ярослав Кузьминов и Мария Юдкевич задумали написать книгу для широкого международного читателя, чтобы рассказать людям из разных стран, как устроена сегодня система высшего образования в России, говорит директор Института институциональных исследований. «Но, работая над книгой, которая рассказывает людям, почти ничего не знающим о нашей стране, о нашей системе образования, мы собрали столько материала, что поняли: те взаимосвязи, интересные сюжеты, истории, какие-то открытия, которые мы увидели в процессе, можно представить как историю, которая будет интересна и нашему российскому читателю», — говорит Мария Юдкевич. Исследуя период от петровского времени до сегодняшнего дня, авторы хотели рассказать о том, что такое университеты, как они работают и почему они работают именно так. Получилось две книги, у каждой из которых своя отдельная история.
Директор Института институциональных исследований затронула проблему эффекта среды, или эффекта сообучения. Университет дает не только лучшие знания. «Это и прекрасные друзья на всю жизнь, прекрасные годы, когда ты определишься, чем ты хочешь заниматься, — отметила Мария Юдкевич. — Это среда, в которой формируются дополнительные социальные навыки. Это то, что невозможно купить и невозможно выучить дома».
Среди важных особенностей российской системы высшего образования — ранняя дисциплинарная специализация. «Когда поступаете в бакалавриат, вы поступаете на достаточно узкую образовательную программу — на математику, прикладную математику, экономику, культурологию, философию и так далее. Это далеко не самая распространенная и далеко не единственная модель того, как устроено послешкольное образование, — объяснила Мария Юдкевич. — Существенная часть американского высшего образования построена на модели, когда ты поступаешь в бакалавриат, не зная, на чем ты будешь специализироваться к концу четвертого года. Сначала ты берешь какие-то общие базовые курсы, за счет которых формируется некоторая, в том числе образовательная, идентичность». Вузы много спорят, какие базовые, обязательные для всех студентов курсы должны быть в ядре. Это необходимо для появления, выстраивания общего культурного кода. А после того, как студент прослушал такие курсы, понял, что именно ему интересно, он может определиться с дальнейшим направлением обучения. «Вышка тоже сдвинулась в сторону наличия майноров, но все равно студент поступает на некоторую специализацию, потом в магистратуру. Но выбор специализации происходит в 16–18 лет, когда человек должен уже, по сути, определить, чем он будет заниматься», — отмечает Мария Юдкевич.
Она обратила внимание и на другой важный момент: все больше стираются границы между университетом и обществом. «Это тренд, который и дальше будет развиваться, который будет требовать и от университета, и от индустрии, и от студентов, и от преподавателей перестройки взгляда на все происходящее, — заявила директор Института институциональных исследований. — Но главное, что университет — это не башня из слоновой кости, которая готовит студентов, а потом их вышвыривает за ворота, и они идут, дрожащие, и думают, кто же их приютит, какой работодатель их возьмет, согреет и накормит. Нет, уже далеко все не так».
Юдкевич Мария Марковна