В школе неопределенности
Выступая на пленарном заседании «Сабуровских чтений», директор Федерального института развития образования (ФИРО) Александр Асмолов сказал, что Евгению Сабурову «удалось объять необъятное». Выпускник мехмата МГУ, он стал профессиональным экономистом, управленцем и методологом в образовании. Был министром экономики РСФСР и председателем правительства Крыма, научным руководителем ФИРО и Института развития образования ГУ-ВШЭ. В его книге «Школа и свобода» изложена идея образования, расширяющего возможности развития. «Евгений Федорович был истинным энциклопедистом, — сказал Асмолов. — Он открыл дорогу «школе неопределенности», которая решает задачи, трансформирующиеся каждый день под влиянием времени».
По словам ординарного профессора ГУ-ВШЭ, экс-министра экономики Якова Уринсона, познакомившегося с Сабуровым еще в 1960-е годы, «Сабуров спорил не для того, чтобы доказать правоту, а чтобы докопаться до истины». Президент Института национального проекта «Общественный договор» Александр Аузан подробно рассказал о его общественно-политической деятельности, назвав его «настоящим гражданином, который стоял на страже интересов общества, как Кузьма Минин».
На «чтениях» в течение двух дней выступали политики, ученые, педагоги. Вспоминали о Евгении Сабурове, обсуждали вопросы образовательной политики, экономики образования, развития рынка труда и другие.
Текст как полезное ископаемое
Доклад директора Департамента госполитики в образовании Минобрнауки России Игоря Реморенко на пленарном заседании был посвящен вкладу Евгения Сабурова в развитие содержания образования и педагогических методик. Он рассказал о теории «горячего» и «холодного» знания, которую разработал Сабуров. Холодным он называл чужое знание, которое никак не связано с учеником, а горячим — его собственное знание о чем-либо. «Холодное» знание характеризуется загадкой, которую нужно разгадать, а «горячее» знание соотносится с тайной, в которую важно быть посвященным, ее познание не требует от ученика усилий. Учитель — сторонник «горячего» знания — часто использует в преподавании прием обольщения, в результате чего у ученика возникает союз не со знанием, а с учителем.
Реморенко вспомнил, как Евгений Федорович понимал толерантность: «Для него она была не просто благопожеланием. Сабуров относился к толерантности как к необходимой вещи в обществе, без которой нельзя продвигаться вперед. Действительно, в современном мире нам часто приходится соглашаться и работать на доверии партнера». Докладчик привел и другие парадоксальные мысли Сабурова. Например, что часто родители создают у своих детей с раннего возраста ощущение вины, чтобы те заботились о них в старости, что религия разделяет детей на «своих» и «чужих».
Ключевыми компетенциями Сабуров считал «умение учиться и быть готовым к изменениям»: в условиях постоянного совершенствования технологий невозможно обучить студентов пользоваться всеми существующими разработками, поэтому они должны уметь быстро осваивать и новое оборудование, и новые методы работы, даже если раньше не были с ними знакомы. «Понятие компетентности является частью игровой педагогики, которая так вдохновляла Евгения Федоровича, и которая нуждается в исследовании и сейчас», — сказал Игорь Реморенко.
«С игровой педагогикой Евгений Сабуров познакомился в 1999 году, когда я пригласил его в Суздаль посмотреть попытку построить новую образовательную технологию, — рассказал директор московского Центра образования №1811 Александр Рывкин. — Мы использовали театр как инструмент, с помощью которого можно вовлечь ребенка в "проживание" знаний». Для Сабурова эта идея стала настолько близка, что он написал несколько пьес для театра учеников Центра образования №1811 и «Театра 111».
«Сабуров сравнивал процесс понимания текстов с добычей полезных ископаемых», — рассказал Рывкин. Он «прекрасно понимал, что классно-урочная система исчерпала себя, потому что создано новое содержание образования, которое не может передаваться старыми методами». «Современное общество, по сути, является игровым, — подчеркнул он. — В таких условиях игровая педагогика может оказаться идеальным вариантом, ведь игра — это необязательно развлечение». В то же время школы реализующие методику игровой педагогики, не станут массовыми, «потому что нужны разные школы для разных детей».
О недоинвестировании и переинвестировании
Один из докладов, представленный на пленарном заседании, был посвящен трансформации человеческого капитала в российском обществе: перед участниками «Сабуровских чтений» выступил заместитель директора Центра трудовых исследований ГУ-ВШЭ Ростислав Капелюшников. Он рассказал о результатах исследования, проведенного им на базе Российского мониторинга экономического положения и здоровья населения. Это единственный на сегодня источник, который содержит данные о том, сколько времени в течение всей жизни человек проводит в системе формального образования.
В результате анализа данных выяснилось, что с середины 1990-х годов число лет, которое средний россиянин тратит на образование, увеличилось почти на год. Этот рост в основном обусловлен увеличением продолжительности пребывания в школе и вузе. Довольно предсказуемо, что женщины в среднем тратят больше времени на образование, чем мужчины, а городские жители — больше, чем сельские. По словам Капелюшникова, одним из самых неожиданных результатов анализа стал вывод о том, что неквалифицированные рабочие в России в среднем проводят в системе образования 11,5 лет. «Это очень высокий показатель, по которому из всех стран мира нас опережает только США», — отметил он.
Из тенденций последнего десятилетия Капелюшников выделил рост компьютерной грамотности. «За 2000-е годы произошел скачок по показателям компьютерной грамотности, и сейчас среди молодежи она составляет почти 100 процентов», — подчеркнул он. Тем не менее, такое проникновение в мир современных технологий сочетается с низким уровнем знания английского языка, без которого сложно представить себе жизнь в глобальном обществе. «Только полтора процента всех опрошенных сказали, что владеют английским языком свободно, — отметил докладчик. — Стоит также учитывать, что это собственная оценка людей, которая может быть сильно завышенной».
Капелюшников заострил внимание на соотношении фактического уровня образования работников с тем, какие знания им требуются в процессе работы. «Выяснилось, что для одной пятой респондентов их первоначальный уровень образования был недостаточным, а для одной четвертой, наоборот, избыточным», — констатировал он.
Неутешительны данные и по соответствию специальности, полученной в учебном заведении, фактическим занятиям человека. Только 40 процентов опрошенных всегда работали по полученной специальности». Остальные либо не работали по ней никогда, либо работали ограниченное время. «Такая ситуация характерна как для молодежи, так и для старшего поколения, — рассказал Капелюшников. — Только вызвана она разными причинами. Если во втором случае это предсказуемое обесценивание навыков, вызванное известными политическими изменениями в стране, то в случае с молодыми специалистами приходится признать, что сейчас молодежь, поступая в вузы, часто выбирает специальность, по которой не планирует работать в будущем».
По словам Капелюшникова, «заметно как недоинвестирование, так и переинвестирование в образование, когда работники сталкиваются с тем, что изучили гораздо больше, чем им необходимо для работы или, наоборот, недополучили какие-то нужные навыки». Это лишний раз доказывает, что российский рынок образования еще не до конца сбалансирован. В целом же наблюдается положительная динамика роста зависимости заработной платы от знаний работника. Согласно прогнозам, к середине XXI века двое из трех работников на рынке труда будут иметь высшее образование.
Анна Козлова, специально для Новостной службы портала ГУ-ВШЭ