По менталитету мы недалеки от "топовых" вузов Запада
Скоро начнутся вступительные экзамены. Все больше вопросов и от абитуриентов, и от их родителей, и от журналистов: что такое Вышка, что в ее жизни самое главное, в чем причина ее динамичного развития? Об этом рассказал ректор Высшей школы экономики Ярослав Кузьминов.
— Ярослав Иванович, вы и ваши коллеги в период перестройки и кардинальных перемен решились на непростой шаг — создать принципиально новое учебное заведение. Были уверены в успехе?
— В то время у нас господствовала советская экономическая наука, которая на 80—90% никакого отношения к науке не имела, а просто обслуживала идеологию власти. В свободной стране было невозможно продолжение такой ситуации. Да, для нас было ясно, что вуз нового экономического направления будет востребован. Вся атмосфера конца 1980-х — начала 1990-х годов благоприятствовала тем, кто хотел создавать что-то новое и перемен не боялся. А у нас было ощущение, что это не только наша личная потребность, но потребность экономики, потребность всей страны.
— Вы тогда работали в МГУ?
— В 1989 году мы с коллегами решили оттуда уйти, так как атмосфера МГУ тогда не вполне благоприятствовала переменам. Хотя я десять лет отработал в этом университете и очень хорошо к нему отношусь, но надо понимать, что у университетов, как и у всех нас, бывают периоды взлета и бывают невеселые времена. Вот и конец 1980-х годов стал "серым" в истории МГУ. Многие тогда уходили.
Мы с товарищами перешли в Российскую академию наук, в разные ее институты. И стали предлагать некоторым нашим вузам создать у них альтернативные кафедры экономической теории. Первым нас согласился принять Московский физико-технический институт, где мы и начали преподавать современную экономическую теорию как альтернативу марксистской политэкономии.
К нам записалось абсолютное большинство студентов этой специализации — курс был построен по принципу свободного выбора. Так мы проработали год, а потом снова перешли в МГУ на физический и исторический факультеты, где преподавали еще год на кафедре экономической теории.
— И уже тогда окончательно оформились ваши идеи по организации нового вуза?
— К 1992 году мы, наконец, решили, что надо действовать решительнее. Власть как раз поменялась, и в новое российское руководство вошел целый ряд квалифицированных экономистов, таких как Александр Шохин, Егор Гайдар, Борис Салтыков, Петр Авен. Они поддержали наши предложения. 27 ноября 1992 года правительство выпустило постановление об организации Высшей школы экономики.
— С этого постановления и началась официальная история Вышки, а также история ее территориальных "путешествий" по Москве. Почему Школе сразу не предоставили собственное помещение?
— В правительственном постановлении было прописано поручение Анатолию Чубайсу выделить нам здание, но он был слишком занят другими государственными делами, поэтому своего дома у нас не было два года. Приютили нас Яков Уринсон — тогда он был директором Центра экономической конъюнктуры при правительстве, Егор Гайдар — он дал нам этаж в своем Институте экономики переходного периода, академик Леонид Абалкин пустил нас в Институт экономики.
Мы обитали по этим адресам как официально созданный институт. Невозможно без улыбки вспоминать, как и преподаватели, и наши только что зачисленные студенты вербовали ребят из других вузов в период вступительных экзаменов. Сейчас, конечно, трудно представить, что было время, когда Вышку никто не знал. Мы считали буквально каждого абитуриента и очень гордились тем, что они все-таки выбирают наш, абсолютно новый вуз.
Свой дом у нас появился только в 1995 году, когда правительство приняло решение передать два здания ГУ-ВШЭ. Замечу, что мы всегда росли очень быстро, опережая развитие своей материальной базы. В то время как другие вузы сдавали свои площади, мы их арендовали у других. Может быть, это как раз помогло нам быть постоянно в хорошей форме.
— Вы сразу определили, что Вышка будет не просто вузом, а университетом?
— Знаете, мы с самого начала ставили перед собой задачу не только качественного преподавания. Мы хотели подойти к вопросу о том, как вообще развивается общество. В Школе всегда работали действующие политики, чиновники и топ-менеджеры. Мы находились в эпицентре экономических и социальных реформ. Нам было ясно, что с помощью только экономической теории ситуацию в стране не объяснить. Нужно было приглашать в Школу юристов, подтягивать социологов, политологов и других специалистов. Кроме того, мы хотели заниматься и "досужим" знанием — не ради немедленного приложения, а ради интереса к самому этому знанию.
В 1995 году были сформированы соответствующие факультеты. А к концу 1990-х годов мы увидели, что становимся университетом, выходим за рамки узконаправленной профессиональной подготовки.
Я рад, что мы быстро прошли непростые стадии развития узконаправленной школы и стали университетом не на бумаге, а по сути.
Мы сейчас очень довольны тем, как развиваются наши неэкономические факультеты — например, философский, факультет психологии. У нас теперь есть даже "чистые" математики. Приятно отметить, что у абитуриентов большой интерес к этим, казалось бы, не самым актуальным факультетам. Наши люди стали умнее, они понимают, что если ты юрист, это не значит, что гарантированно будешь зарабатывать сто тысяч долларов в год. Хорошо подготовленный философ тоже может в жизни хорошо устроиться и заниматься очень интересным делом.
Россияне вышли из состояния "первичной бедности", на наших глазах в стране восстанавливается интерес к культуре в широком плане, интерес к академической науке.
— Неужели никаких недостатков у Вышки не было и она, всеми, наконец, обласканная и любимая, росла без приключений?
— Конечно, мы не полностью довольны тем, как она развивалась. Могло уделяться больше внимания академическим исследованиям. Последние три—четыре года мы пытаемся этот недостаток исправить. И делаем это активно.
В Вышке сейчас 50—60% преподавателей интенсивно ведут исследования. На фоне того, что по России этот показатель в среднем составляет 20%, у нас очень неплохой результат.
И все же и такой показатель для нас недостаточен. Мы активно инвестируем средства в то, чтобы стать исследовательским университетом, в котором все преподаватели находятся на фронтире науки, а студенты на старших курсах вовлекаются в исследования через исследовательские семинары. Не важно, если они не захотят потом заниматься "чистой" наукой, они могут и в бизнес потом пойти. Ведь если человек в своей студенческой молодости принимал участие в исследованиях, у него формируется совершенно иное мышление. Он постоянно ставит под сомнение или аргументировано опровергает устоявшиеся представления. Он инноватор — как, собственно, весь наш вуз.
— Какие дальнейшие рубежи в развитии Вышки вы отметили бы сегодня?
— Ориентировочно к 2010—2012 гг. мы должны прийти к такому положению дел, когда все старшие курсы, все магистерские программы будут организованы только вокруг исследовательских семинаров и исследовательских проектов. В Вышке не менее 80% преподавателей должны быть активными исследователями, включенными в международные научные сообщества.
Недавно мы ездили по ведущим западным университетам: были в Гарварде, Стэнфорде, Mичиганском и Чикагском университетах. Знакомство с этими университетами оставило у нас приятное впечатление — потому, что, как нам показалось, по менталитету мы уже не так далеки от тех "топовых" западных вузов, которые у всех на слуху и возглавляют мировые рейтинги. Просто, может быть, о нас еще не очень хорошо знают. Ведь наши основные выпускники — экономисты и юристы — в процесс "утечки мозгов" не вовлечены, в отличие, скажем, от физиков и математиков.
Но есть хорошие перспективы. Лет через пять мы сможем предоставить нашим абитуриентам все возможности действительно исследовательского университета. Это совершенно другое качество университета — в отличие от такого вуза, где осваиваются уже добытые знания. Другая атмосфера, другое качество обучения. И соответствующий этому высокий результат.
— Расскажите, пожалуйста, о дальнейших, так сказать, архитектурно-территориальных планах Вышки.
— Инфраструктура нашего вуза — это как раз вторая важная задача, над которой мы активно работаем. Как я уже сказал, у нас развитие шло опережающими темпами. В итоге в Вышке сейчас на одного студента приходится меньше 8 квадратных метров площади, при норме в 12—13 квадратных метров.
Где-то через четыре года, я надеюсь, в комплексе на Покровском бульваре, который нам передало Минобороны по решению Сергея Иванова, мы возведем еще несколько больших новых корпусов. Сосредоточимся в центре Москвы.
К этому же времени мы рассчитываем ввести в строй и наш загородный кампус в Троицке, где будут расположены факультеты бизнес-информатики, прикладной математики. Будет создан некий "IT-блок" Школы. Вместе с университетом там обоснуются ведущие информационные компании. Это будет мощный кластер, впечатляющий инновационный парк.
— То есть из самого центра — за город?
— Что вы, в центр Москвы уже невозможно проехать, поэтому я думаю, что скоро не только наш университет будет стремиться формировать такие загородные кампусы.
Сейчас у Вышки шестнадцать адресов по всей Москве. А будем мы и в центре, на Мясницкой и Покровском бульваре, и в загородных кампусах. Должна быть синергия разных факультетов. Все-таки мы должны быть вместе.
Подготовила пресс-служба ГУ-ВШЭ