В статье на примере подготовки реформы правового положения крестьян коронного сектора российского землевладения в конце 1850-х годов поднимается проблема влияния государственной власти на разрешение (зарождение) социальных конфликтов в переходных обществах.
В главе содержится критическое рассмотрение концепции экономической социодинамики (КЭС) и опекаемых благ Гринберга-Рубинфельда с позиции либеральных доктрин австрийской школы. Раскрывается теория истории по Мизесу, где центральное место занимают идеи, а интересы являются производными от них. Показывается, что понятие «общественный интерес» представляет доминирующее общественное мнение, которое, естественно, не может существовать как нечто обособленное от индивидов. Таким образом, отвергается присущий КЭС холизм. Общественный интерес не является также чем-то обязательно положитель-ным, обеспечивающим прогресс. Общественные интересы могут быть и направлены против него. И вне общественного мнения они просто не существуют. Опекаемые блага за исключением чисто общественных благ становятся таковыми не потому, что они нуждаются в государстве, а потому, что государство и груп-пы интересов нуждаются в опеке над ними. Государство перекрывает свободное предпринимательство, которое только и могло бы обеспечить эффективную поставку большинства опекаемых благ. Само же оно – неэффективный их поставщик. В целом социальный либерализм с позиции австрийской экономической теории предстает как новая волна этатизма.
В идеологическом и политическом пространстве стабильных демократий доминирует социальный либерализм; а либертарианство и тоталитарный/авторитарный коллективизм оттеснены на идеологическую периферию. В России ситуация иная. Основные идеологические акторы здесь - широко поддерживаемая в элитах и обществе авторитарная/государственническая идеология и не пользующееся серьезной популярностью либертарианство. Социальный либерализм, "зажатый" между этими противоборствующими течениями, остается еще менее популярным в элитах, чем либертарианство. Перспективы его распространения в России, по крайней мере, в ближайшей и среднесрочной перспективе, туманны.
В статье анализируется возможная для России интерпретация понятия социальный либерализм
Нарастающая дезинтеграция в мировой экономике и социуме не случайна. Мир готовится перейти на новый организационный уровень. Этот переход неизбежен и определен во времени, но имеет несколько сценариев. Одни способны обеспечить рывок, другие новую великую депрессию. И, хотя это не выбор между социальными и либеральными ценностями, для России важен не только рывок, но и социальность выбора, природа и обоснованность которого рассматривается в работе.
Где кончается популизм и начинается реальная социальная ответственность? Где та самая золотая середина, предполагающая равноправное и взаимовыгодное социальное партнерство? Термин «социальное партнерство» в научной литературе определяется по-разному. Одни исследователи рассматривают это понятие достаточно узко, как метод регулирования конфликтных социально-трудовых отношений, другие трактуют его расширительно, представляя как сложный многоплановый общественный процесс.
В статье речь идет о пилотном проекте «развитие частной медицины на селе», основной целью которого стало содействие желающим врачам общей практики открыть свой бизнес – частный кабинет в малом городе или селе, новый для муниципального района, либо вместо ранее функционирующей сельской врачебной амбулатории.
Для всестороннего изучения и понимания человека эпохи «барокко» большой интерес представляют маргинальные группы населения, такие как беглые солдаты, нищие, разбойники, которые составляли неотъемлемую часть социального пейзажа России XVIII века. В статье предложен анализ социального портрета московского «мошенника», или мелкого карманного вора, середины XVIII века на основе материалов следственных дел по доносу Ивана Осипова Каина.
В 1742 г. «вор и мошенник» Ванька Каин стал «доносителем» и «сыщиком» Сыскного приказа, ведавшего уголовными делами в Москве в 1730 – 1763 годах, и в течение нескольких лет (1742 – 1748) он ловил и приводил в Сыскной приказ в основном мелких преступников – карманных воров («мошенников»), скупщиков краденого, беглых солдат. В результате его доносительской деятельности сложился значительный информационно насыщенный блок сведений о среде профессиональных московских «мошенниках» 40 – 50-х годов XVIII века.
Сплошной просмотр описей Сыскного приказа (Российский государственных архив древних актов, фонд 372) выявил 72 следственных дела по доносу Ивана Каина за период с конца 1741 по 1748 год. Каждое из дел начинается с извета «доносителя», в котором он обосновывал привод обвиняемого в Сыскной приказ (знает за ним «мошенничество», на него имеется «оговор» и т. п.), а также объяснял обстоятельство его поимки. Далее следует допрос подозреваемого, в который включались сведения о возрасте, происхождении, семейном и социальном положении обвиняемого, а также о совершенном преступлении – объекте воровства, жертве, сообщниках и пр. Благодаря стандартной схеме расспроса сведения следственных материалов позволили создать базу данных о преступлениях и преступности в Москве середины XVIII в., учитывающую как количественные, так и качественные характеристики участников следственного действия.
Три основные социальные группы питали профессиональную воровскую среду.
Среди «мошенников» мы находим много фабричных, в основном Большой суконной фабрики. Тяжелейшие условия работы и жизни создавали условия для возникновения в фабричной среде острой криминогенной обстановки и целого сообщества фабричных-«мошенников». Многих из членов этого сообщества объединяла одна черта биографии: в «ранних годах» они остались без родителей и записались в фабричные ученики. Именно этот разрыв с социальным институтом семьи представляется весьма существенным фактором в генезисе московского «мошенника» XVIII века.
Второй по численности социальной группой преступников являлись малолетние мошенники. В основном это подростки без семьи 10 – 16 лет, солдатские дети. Оставшись без отцов в малолетнем возрасте, они отдавались на воспитание в Гарнизонную школу у Варварских ворот. Основанная Петром I для обучения сирот (после Школы их записывали в армию), Гарнизонная школа, однако, являлась малоподходящим местом для воспитания детей. Претерпевая постоянную нужду, сироты проходили свою «школу жизни» на московских улицах. Здесь под влиянием более взрослых «мошенников», дети-сироты сами вставали на преступный путь и постепенно в совершенстве усваивали тонкости воровского «ремесла».
Третей существенной категорией московских «мошенников» являлись беглые солдаты. Это были люди, которые в силу различных обстоятельств не смогли воплотить собой в жизнь тот идеал, который сформулировал Петр Великий в Воинском артикуле. Некоторые из «находящихся от службы в укрывательстве» в Москве интегрировались в преступный мир, и воровство для них становилось единственным источником средств существования.
Анализ социального портрета московского «мошенника» эпохи «барокко» показал, что мелкими карманными кражами в Москве занимались по большей части представители таких новых социальных групп, возникших лишь вместе с петровской модернизацией первой четверти XVIII в., как фабричные, беглые солдаты, солдатские дети. Не являлся ли рост (а, может быть, появление?) профессиональной городской преступности в Москве XVIII века побочным эффектом форсированной петровской модернизации? Пока мы можем выдвинуть это предположение в качестве гипотезы. Дальнейшее исследование позволит либо подтвердить ее, либо опровергнуть.
В статье представлены основные социальные характеристики современного отходника, проживающего на территории нижегородского Заволжья. Описание и анализ характеристик основываются на материалах полевых исследований, проведённых автором в Нижегородской области в октябре 2012 г.
В статье демонстрируется, что во многих случаях коммерческая реклама, которая обращается к острым социальным проблемам, оказывается более эффективной, чем реклама коммерческая. На конкретных примерах показано, что связано это, прежде всего, с тем, что попытки резко изменить ценности целевой аудитории, чаще сего оказываются безрезультатными, что часто характерно для социальной рекламы. И напротив, коммерческая реклама, которая формирует воздействие на основе уже существующих ценностей, хотя и преследует коммерческий интерес, нередко имеет более выраженные позитивные социальные эффекты.
https://www.hse.ru/pubs/Борьба за власть и лидерство между И. В. Сталиным, Г. Е. Зиновьевым, Л. Б. Каменевым и Л. Д. Троцким, то есть «верхов» Российской коммунистической партии (большевиков) – этим сюжетом, как правило, ограничиваются представления большинства о внутрипартийной борьбе, развернувшейся осенью 1923 года. Традиционная политическая история до сих господствует над социальной историей, а рядовые участники происходивших событий пребывают в тени «великих личностей». Такой подход не адекватен самому предмету исследования.
Предпринята попытка с использование неовеберианской парадигмы оценить, можно ли говорить о процессе профессионализации группы специалистов, занимающихся социальной рекламой. Эмпирическое исследование, положенное в основу статьи, относится к разведывательным и построено на 10 интервью с организаторами и участниками фестивалей социальной рекламы, прошедшими в Москве за 2011-2012 гг.
Автор отвечает на вопрос, какая теоретическая концепция наиболее адекватна исследованиям структуры социального расслоения в современной России?
Развитие глобализационных процессов идет отнюдь не в жестко заданном направлении движения человечества к прогрессу. Однако существуют тенденции стремления к образцам социальной жизни, демонстрирующим оптимальность в современных условиях. В России, как в мире в целом, существует очевидное разнообразие в темпах и характере глобализационного развития, а на некоторых территориях и в его направлениях. Нарастает разрыв между активным модернизационным развитием экономики в центре и некоторых высокоресурсных регионах и политической архаизацией, возвратом к прошлому, примирением с имитационными формами демократии. В ходе исследований выявлены существенные региональные различия в социальном потенциале конкурентоспособности. Авторы сосредоточили внимание на социальных ресурсах, обеспечивающих при концентрации политической воли движение в сторону реформирования России при «буксирном» эволюционном развитии, охватили те из них, которые вошли в исследовательское поле соответственно имеющимся возможностям.
Взаимосвязь социального статуса и культурного потребления является одной из популярных тем в современной социологии. Результаты исследований обнаруживают существенные различия, как в структуре культурной активности, так и в связи социальной позиции и культурного потребления. Однако, несмотря на подобные выводы, существует лишь несколько сравнительных работ, посвященных данному вопросу. Некоторые из них рассматривают только различия в структуре, другие – только доступ к определенному набору культурных практик, не принимая во внимание структурные различия. Основываясь на данных Евробарометра 2013, в работе показывается, как особенности европейских стран влияют на структуру культурного потребления и определяют степень влияния социального статуса на вовлеченность в культурные практики.
В статье рассматриваются как традиционные формы профилактики отклоняющегося поведения подростков, так и только формирующиеся, инновационные практики, возникающие вследствие необходимости искать новые подходы к социально-профилактической работе. Особое внимание в работе отводится рассмотрению феномена социального театра, его роли для современного общества и возможностях в превенции подростковой девиации. В работе представлено эмпирическое исследование конкретного социального театра КЭВС, функционирующего на базе СПб ГБУ Центра Городских социальных программ «Контакт». Данное исследование имело целью выявить возможности социального театра КЭВС как формы профилактики девиантного поведения подростков.
В статье рассматриваются перспективы совместных исследований социологов и социобиологов в области эволюции морали и альтруизма. Социолог сопоставляет мораль и альтруизм в человеческом обществе с тем, что в поведении животных можно расценивать как проявления эмпатии и альтруизма, соблюдения специфичных для каждого вида норм сосуществования в группах. Представлены существующие представления об эволюционной предистории социального поведения человека. Существенную трудность для сотрудничества социологов с биологами представляет быстрый прогресс естественных наук. Открытия и модели биологов нередко ведут к упрощенным выводам, а работы социологов, попытавшихся использовать эти новации, нередко оказываются несостоятельными. Поэтому необходимо продолжать поиски интеграции социологического и социобиологического подходов к таким сложным феноменам как мораль и альтруизм.