В статье обосновывается положение о том, что клиент банка обладает статусом, выходящим за пределы прав и обязанностей, возникающих из конкретных договоров с банками. При этом можно констатировать существование разных моделей признания статусности банковского клиента в различных странах соответственно особенностям их правовых систем.
О проблеме регулирования коллекторской деятельности в России
Автор полагает, что в п. 3 ст. 438 ГК РФ речь идет о принятии оферты к заключению обязательственного договора не через волеизъявление ее получателя, которое должно дойти до оферента, а через волевую деятельность как обнаружение воли к сделке, не нуждающееся в получении; и что договор в данном случае следует признавать заключенным с момента, когда получатель оферты приступил к действиям по исполнению. В статье подвергается критике позиция Пленума Верховного Суда РФ, сформулированная им в отношении п. 3 ст. 438 ГК РФ, а также вносится предложение по совершенствованию этого пункта.
В статье исследуются причины существования проблемы несоразмерности ответственности за нарушение исключительного права, предлагаемые подходы к ее решению. Анализируется Постановление КС РФ №28-П от 13.12.2016 и влияние, которое оно оказало на судебную практику, развитие правового регулирования. Обосновывается целесообразность смешанного (двойственного) подхода к природе компенсации, предполагающего ее восстановительный характер с умеренно штрафным началом.
На основе судебной практики 2012 г. по вопросу о возмещении морального вреда, причиненного преступлениями, а также анализа основных доктринальных подходов к расчету размера этого возмещения авторы приходят к выводу о принципиальной возможности применения предлагаемых учеными алгоритмов расчета, дополнив его еще одним критерием — материальным положением осужденного. Использование указанных алгоритмов на практике способно преодолеть диссонанс между запрашиваемым и присуждаемым размером компенсации, который сегодня весьма велик.
Автор рассматривает в глобальном, региональном (европейском) и в более локальном — российском — масштабе проблему определения компетентного суда и применимого права при привлечении к ответственности менеджмента должника за неисполнение связанных с банкротством обязанностей. Акцент сделан на опыт Европейского союза в разрешении поставленных вопросов. Автор анализирует цепочку дел Gourdain — H. v. H.K. — Kornhaas, в которых Суд ЕС поэтапно уточнял, какие дела из рассматриваемой сферы находятся в компетенции банкротного суда (vis attractiva concursus) и в каких случаях применимым правом выступает lex fori concursus. В статье рассматривается феномен «банкротизации» (insolvencification) ответственности директоров, т.е. переквалификации норм корпоративного права в нормы права банкротного с целью их применения в качестве lex concursus к иностранным должникам. Поднимаются следующие вопросы: как соотносится «банкротизация» ответственности директора со свободой учреждения и корпоративной мобильностью? Не приведет ли она к развитию конкуренции регулирования из-за стремления государств привлечь инвесторов посредством минимизации стандартов ответственности менеджмента? Опыт ЕС может быть полезен в свете обсуждения перспектив создания регулирования трансграничной несостоятельности для стран ЕАЭС.
Деятельность Конституционного Суда характеризуется многочисленными случаями превышения им своей компетенции. Вместо того чтобы выступать с законодательной инициативой, он сам изменяет законодательное регулирование без признания норм законов не соответствующими Конституции РФ. Основной причиной является отсутствие законодательно закрепленных критериев отнесения вопросов к числу конституционных.
Вступая в дискуссию о необходимых изменениях нормативного поля в связи с развитием цифровой экономики в России и мире, автор обозначает особую роль антимонопольного права в преодолении таких негативных фактов, неизбежно сопутствующих промышленным революциям, как рост неравенства и монополизация рынков. В этом контексте в статье исследуется работа важного института антимонопольного права — контроля экономической концентрации, незаслуженно отошедшего на второй план в экономике прошлого технологического уклада. На примере дела по слиянию компаний Bayer и Monsanto показано, в каком направлении данный институт эволюционирует сегодня и какие изменения необходимо провести в российском законодательстве для поддержания и усиления вектора его позитивного развития.
В статье анализируется проблема взыскания налоговой задолженности при «переводе финансово-хозяйственной деятельности» от одного юридического лица другому. Рассматриваемая проблема выходит далеко за пределы налогового законодательства, которое производно от гражданского законодательства и вынуждено оперировать его терминами и институтами. Их игнорирование, некорректное заимствование или создание альтернативного понятийного аппарата влекут противоречия. Так, к правовой неопределенности ведет концепция «иной зависимости», ошибочно отождествляющая предприятие - объект права с понятием организации – юридического лица. Зависимость - это волевая категория. Для признания лица зависимым необходимо установить не наличие общего имущества или имущества, ранее принадлежавшего должнику, а то, что воля зависимого субъекта в достаточной мере определяется иным лицом. Нельзя согласиться с тем, что в мирное время интересы бюджета должны ставиться выше интересов всех остальных групп кредиторов. Если допустить, что налоговые органы обладают правом взыскивать задолженность с организации-заместителя вне процедуры банкротства, а взысканные средства не включаются в конкурсную массу, то бюджет получит неосновательные выгоды за счет остальных кредиторов. Решение проблемы нужно искать не путем введения неизвестных гражданскому праву видов зависимости, а в правильной квалификации имущественных отношений между должником и заместителем.
В статье анализируется европейская правовая концепция linked credit agreements (смежные кредитные договоры), предусматривающая императивную гражданскую ответственность банков и других финансовых организаций за поставку и качество товаров, услуг, предоставляемых их клиентами. Указанная концепция направлена на борьбу с асимметрией, выражающейся как в форме недостатка у потребителя знаний о надежности поставщиков товаров, услуг, которые приобретаются в кредит, их качестве, так и в виде невозможности потребителя влиять на условия кредитного договора и договора поставки товара (услуги), приобретаемой в кредит. Концепция получила развитие в последние годы на уровне права ЕС, хотя существовала в отдельных государствах ЕС и ранее. Российское законодательство о потребительском кредите иногда неоправданно использует усеченные европейские подходы к гражданско- правовой ответственности, тем самым снижая уровень защиты потребителей на рынке. Автор полагает целесообразным имплементировать концепцию смежных кредитных договоров в российское законодательство о защите прав потребителей финансовых услуг. Отход от преобладающей в России концепции о том, что банк — это абстрактный расчетный центр, может оказать существенное позитивное влияние также и на развитие ипотеки как способа обеспечения граждан жильем.
Статья посвящена анализу правового статуса криптовалюты в системе объектов гражданских прав по российскому законодательству. Рассматривается возможность квалификации криптовалюты как денег, электронных денежных средств, валютных ценностей, информации и иного имущества. Делается вывод о возможности рассмотрения криптовалюты как «иного имущества», а также денег с экономической точки зрения. При этом указывается некорректность возможной квалификации криптовалюты как денежного суррогата в частноправовых отношениях. Отмечается, что в случае признания какой-либо криптовалюты в качестве законного платежного средства в иностранном государстве она может быть квалифицирована как валютная ценность по российскому законодательству без необходимости каких-либо изменений в нем. В статье также приводится критика инициатив по введению в гражданское законодательство понятия «цифровой товар» и предлагается собственная дефиниция понятия «виртуальная валюта», сформулированная с учетом зарубежного опыта и принципов технической нейтральности.
Настоящая статья посвящена анализу одного из специальных критериев освобождения от ответственности информационных посредников, предусмотренных в ст. 1253.1 ГК РФ, — критерия наличия знания о нарушении исключительного права. На примере зарубежной и отечественной судебной практики рассматриваются условия, при которых можно сделать вывод о том, что информационный посредник «знал» (действительное знание) или «должен был знать» (предполагаемое знание) о нарушении. Также приводится критика встречающегося в судебной практике подхода, согласно которому критерий предполагаемого знания выводится из наличия соответствующих обсуждений в средствах массовой информации, поскольку он влечет возложение на информационного посредника противоречащей сути его деятельности обязанности по мониторингу сети Интернет, а также появление цензуры.
Статья посвящена главным итогам прошедшей третейской реформы как в части последних изменений законодательства, так и в отношении актуальных тенденций судебной практики. На основе зарубежного опыта, глобальных трендов в области международного арбитража определяются ключевые направления развития соответствующей сферы в России.