?
Звонкое, глухое, травестийное: темброакустическое конструирование советского этоса
Для того, чтобы говорить о «советском этосе» в положительных терминах и пояснить, что мы имеем в виду под его «темброакустическим конструированием», необходимо начать с самого конца и обратиться к стадии его «темброакустической деконструкции». Важной особенностью данной стадии следует считать принципиальную исчерпанность конструктивных возможностей построения некой альтернативной сонорной сферы, которая могла бы вытеснить и заменить советское пространство звуков и голосов,— это идеальное пространство, предельно искусственное и сложноорганизованное, должно было постепенно раствориться в стихийной, становящейся и бесформенной постсоветской реальности. Новая реальность, конечно же, не была лишена голосов и звуков,— напротив, мы внезапно обнаружили, что обволакивавшее нас до тех пор акустическое облако куда-то исчезло, и мы очутились лицом к лицу с лавинообразной хаотичной массой шумов, скрежетов, завываний, всхлипываний, стонов, шепотов и криков, в которой не было ни порядка, ни смысла, но только ничем теперь уже не сдерживаемое и исходящее из множества конкурирующих источников желание завладеть нашим слухом. Однако в этой сонорной инвазии, разрушительной для нашей социальной восприимчивости, уже нельзя было усмотреть каких бы то ни было оснований и поводов для конструирования нового, постсоветского этоса. Нормативно-этическая модель советской аудиальной утопии трансформировалась в пеструю картину нравов и образов жизни, стремящихся во всеуслышание заявить о своем праве на существование. Смысл произошедших изменений в конце концов оказывается представлен характерными сонорными новообразованиями, обозначившими точки фрактуры и катастрофической мутации советского темброакустического этоса.