Не стоит покупать "костюмы для покойников"

Чтобы наметить пути преодоления кризиса, надо точно установить причины его возникновения. Эта старая истина еще раз подтвердилась во время выступления ректора ГУ-ВШЭ Ярослава Кузьминова 22 января на открытом семинаре "Полит.ру" в клубе "Bilingua" в рамках совместного проекта "Полит.ру" и Пресс-службы ГУ-ВШЭ. Встреча была посвящена проблемам российского образования.

Чтобы наметить пути преодоления кризиса, надо точно установить причины его возникновения. Эта старая истина еще раз подтвердилась во время выступления ректора ГУ-ВШЭ Ярослава Кузьминова 22 января на открытом семинаре "Полит.ру" в клубе "Bilingua" в рамках совместного проекта "Полит.ру" и Пресс-службы ГУ-ВШЭ. Встреча была посвящена проблемам российского образования. Вел семинар научный редактор сайта "Полит.ру" Борис Долгин.

Ярослав Кузьминов поделился с участниками семинара мыслями, которые в той или иной мере были сформулированы в докладе Общественной палаты РФ "Образование и общество: готова ли Россия инвестировать в свое будущее?", в подготовке которого он принимал участие.

Сначала ректор Вышки рассказал об истории российского образования — в Советском Союзе и в постсоветской России. В недавнем прошлом образование было "методом идентификации личности". Поскольку россияне в течение долгого времени были лишены религиозной идентификации, а идентификация идеологическая была насильственной, то общественной идентификацией стал определенный уровень образования. В советское и постсоветское время образование "стало некоторым фетишем, объектом вложений персональных инвестиций в большей даже степени, чем инвестиций государственных".

В 1920—1930-е годы произошла образовательная революция, в которой принял участие "огромный пласт людей, прежде не относившихся к образованному классу". Возникла заново сформированная новая интеллигенция (старая была истреблена), и для этих людей и их потомков образование стало главным социальным признаком в условиях, когда об имущественных признаках вслух не говорилось. Этим Россия отличалась от Запада.

В 1960-е годы, во времена "хрущевского полуосвобождения" "произошла еще одна образовательная революция", когда общество искренне поверило в грядущий коммунизм для всех и когда произошел "еще один взрыв личных инвестиций в образование, уже в значительной степени иррациональных в той же мере, в какой иррациональной была и Программа КПСС издания 1961 года". Люди буквально "ринулись в массовое высшее образование" с надеждой стать "людьми будущего". При этом кто-то связывал с высшим образованием материальные блага, кто-то — социальный и политический статусы, кто-то считал, "что учиться — это просто интересно".

В результате не только при Сталине, но и при Хрущеве и раннем Брежневе "были заложены корни тех диспропорций, которые существуют ныне в российском образовании и которые мы выкорчевываем поныне". Возник чрезмерный спрос на высшее образование, явно превосходящий то количество рабочих мест для обладателей высшего образования, которые могла предоставить централизованная экономика. Применительно к образованию произошел "общественный дефолт", когда само образование, в чем и убедилось советское общество, не гарантировало ни карьеры, ни социального статуса, ни приемлемого уровня потребления. И это, по мнению Ярослава Кузьминова, стало одной из "причин надлома единства советского народа и его интеллигенции и отношения к задаче строительства нового общества". Это были именно частные инвестиции, потому что каждый для себя сам решал, куда идти учиться.

В 1990-е годы все быстро обеднели, но с мыслью о том, что стали свободны, снесли памятник Дзержинскому и были вольны теперь собой распоряжаться сами. В результате первыми инвестициями "в отсутствие материального обеспечения ваучеров в виде двух "Волг" стали мы сами, и наш свободный выбор превратился в колоссальный спрос на высшее образование". Но и при советской власти все выглядело неплохо: по статистике 170 студентов приходилось на 10 тысяч населения. Сегодня же число студентов составляет 530 человек на каждые десять тысяч жителей! И это, принимая во внимание только вузы, а ведь еще есть учащиеся техникумов, с учетом которых возникает цифра 650 человек, что является "абсолютным мировым рекордом". На втором месте идут США с показателем 540 студентов, включая учащихся двухгодичных колледжей. Но нужно ли такое количество студентов стране и самим ее жителям?

Ректор ГУ-ВШЭ Ярослав Кузьминов на семинаре по проблемам российского образования в клубе "Билингва"

В этой связи Ярослав Кузьминов предложил собравшимся взглянуть на раздел в докладе ОП РФ, где речь идет о том, получают ли работники прибавку к зарплате (премию) за наличие высшего образования. В нашей стране такая премия на 15—40 процентов меньше, чем в любой другой стране мира. Если же взять премию за среднее профессиональное образование, то она близка к нулевой отметке, а для ПТУ просто равна нулю. То есть образование в России не гарантирует ее жителям материальных предпочтений и является, как и в прежние времена, "иррациональной инвестицией".

Ярослав Кузьминов критически отозвался о сегодняшней российской системе образования. Выпускники вузов занимают места исполнителей, нарушены пропорции: люди с высшим образованием, претендующие не на работу руками и не на работу в качестве исполнителя чужих приказаний, составляют больше половины населения, чего нет ни в одной другой стране мира".

Но нет и сигналов того, что в условиях экономического подъема "родители в каких-то семьях отказываются от получения детьми высшего образования и рекомендуют им иди учиться в ПТУ". И как же будет развиваться ситуация в условия существующих общественных и экономических диспропорций, когда "налицо огромный уровень потребностей, ожиданий, некая социальная обязательность высшего образования и крайне низкая востребованность этого образования де-факто".

Ректор Вышки, впрочем, привел положительный пример — быстро развивающийся в России сектор сервисных услуг. По его мнению, нужно вкладывать средства в интеллектуальные услуги, "отдача от которых будет не меньше, чем, скажем, от судостроения".

Ярослав Кузьминов сказал, что главной бедой образования, главной проблемой является нарушение эффективного контракта между человеком, который учит, и обществом". В идеале такой контракт предусматривает, что "если мы нанимаем учителя, то предполагается, что ему нравится преподавать", а если "мы нанимаем преподавателя высшей школы, то он ведет научные исследования или уж, по крайней мере, читает научную литературу". Но на практике этого в России давно нет, учителя детей не любят, и лишь 16 процентов преподавателей вузов занимаются научными исследованиями.

По мнению Ярослава Кузьминова, если не изменить ситуацию, "не вкладываться в образование", то вскоре в России практически не останется вузов. Уже сейчас в стране насчитывается 250 научных школ, в то время как в 2000 году их насчитывалось 500—600. Он напомнил о позиции авторов доклада ОП РФ, которая заключается в том, что "без направления в систему образования дополнительных общественных ресурсов мы не сможем поднять отечественное образование". Частные ресурсы в ряд секторов уже исчерпаны почти до конца. "Классическим примером являются частные инвестиции в высшее образование. У нас платное высшее образование составляет 55 процентов, но на эти 55 процентов приходится 50 процентов заочников. Такого положения не существует ни в одной стране мира! Это значит, что ресурсы семьи используются нерационально, и люди платят за образовательный титул, за диплом по принципу "абы какой", не понимая, что они покупают, говоря образно, костюм для покойника".

У общества в сложившихся условиях, считает Ярослав Кузьминов, нет иного выхода, кроме "перезаключения базового контракта с преподавателями и замены его на эффективный". Такая замена должна происходить в двух секторах. Первый сектор — это высшая школа, где предлагается выделить 25—50 университетов, "которые таковыми остались и где имеются несколько взаимосвязанных научных коллективов, которые могут надеяться, что таковыми их признают в окружающем мире, и которые, получив необходимые ресурсы на исследования, смогут развиться и оказывать влияние на процессы, происходящие в этих университетах". Примерно такой опыт, заметил ректор Вышки, оправдал себя в Китае, где сейчас насчитывается около 100 вузов, финансируемых из центрального бюджета, и которым обеспечен эффективный контракт, когда уровень зарплаты преподавателя соответствует уровню зарплаты "интеллигента, занятого в коммерческом секторе". По мнению Ярослава Кузьминова, нет никакой необходимости "поднимать всю высшую школу", так как две трети, а может быть, и больше вузов на сегодня — это имитация, а примерно половина учреждений высшей школы не имеет своих собственных кадров, и там преподают "приходящие лекторы".

Второй сектор инвестиций — это средняя школа. Если в высшем образовании сейчас налицо "перенапряжение бюджета частных лиц", то в средней школе картина иная. Эксперты ГУ-ВШЭ регулярно проводят социологические измерения, согласно которым наше городское население готово к тому, чтобы "средняя школа стала платной". Но, по мнению Ярослава Кузьминова, "путь коммерциализации общего образования для России абсолютно неприемлем". Даже при провозглашенной на сегодня бесплатности среднего образования "у нас очень быстро происходит сегрегация, при которой выделяются 10—15 процентов школ с почти стопроцентным поступлением их выпускников в приличные вузы, и нижние 20 процентов школ, из которых в вузы попадают единицы их учеников".

В любом, даже самом либеральном, обществе система образования является "механизмом социального перемешивания". Поэтому надо выделить дополнительные средства на зарплату всем без исключения учителям, что составит примерно 1,2 триллиона рублей (около12—15 млрд. долларов в год) или приблизительно 1 процент ВВП дополнительно.

В России существует также, по словам ректора Вышки, и "утешительный сектор, где ресурсов не нужно и где можно обойтись организационными мерами. Это — ПТУ". Эти учреждения нагрузили тремя функциями: помочь бедным и сирым, которым надо "еще и одежонку купить, и накормить их", попытаться отвлечь этих "славных бойцов" от улицы, дабы они там "не начистили всем нам "чайники"", и еще дать им квалификацию исполнителей. Этот эксперимент длится с начала 1970-х годов и исчерпал себя. А бизнес, пребывавший от притока таких "специалистов" в отчаянии, уже давно создал альтернативную систему учебных центров компаний по подготовке квалифицированных кадров. Поэтому не лучше ли выделить бюджетные средства в виде грантов на подготовку тех лиц, кто действительно хотят получать квалификацию, приглашать для этого хороших специалистов с производства?

Ректор ГУ-ВШЭ Ярослав Кузьминов на семинаре по проблемам российского образования в клубе "Билингва"

Ярослав Кузьминов сослался на пример ряда стран, в том числе Германии, где прежний опыт бесплатного образования "сейчас претерпел настоящую революцию" и где совершен переход к своего рода "псевдоплатной системе", когда плата за учебу во много раз меньше ее фактической стоимости, покрываемой из бюджетов федеральных земель".

По мнению ректора Вышки, существует развилка будущего пути: или в России будет вводиться сегрегация на уровне среднего образования, то есть де-факто "откроется кран частных инвестиций" и будут ликвидированы "примерно две трети бюджетных мест в нынешнем высшем российском образовании". (Такой путь без выделения дополнительных средств возможен, но, по мнению Ярослава Кузьминова, едва ли целесообразен политически и полезен в принципе). Или же, пока у России есть ресурсы, то "вполне можно вложить в систему образования дополнительно 1,2 процента ВВП, учитывая, что в России уровень затрат на образование самый низкий среди стран ОЭСР, куда, правда, Россия не входит".

Меры, предлагаемые в докладе ОП РФ, считает ректор Вышки, "реалистичны, возможны и для их реализации требуется политическое решение и понимание на уровне основных игроков, которые принимают такие решения". Но если в России действительно, как провозглашается, строится инновационная экономика, но не вкладываются дополнительные средства в образование, то это чистой воды пиар…

После доклада состоялась дискуссия. Ярославу Кузьминову задавали вопросы о необходимости наличия в России педагогических вузов, о пенсиях преподавателей, о квалификации ректоров российских вузов, о системе госзаказов для вузов, о локальной мобильности ученых, об атмосфере академической демократии.

Николай Вуколов

Фотографии Виктории Силаевой