• A
  • A
  • A
  • АБB
  • АБB
  • АБB
  • А
  • А
  • А
  • А
  • А
Обычная версия сайта

«Сделка с дьяволом не приносит дивидендов»

Опубликована книга, подготовленная директором Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий ВШЭ Олегом Будницким и старшим научным сотрудником этого центра Галиной Зелениной, «"Свершилось! Пришли немцы!" Идейный коллаборационизм в СССР в период Великой Отечественной войны». Корреспондент портала побеседовал с одним из авторов.

"Свершилось! Пришли немцы!" Идейный коллаборационизм в СССР в период Великой Отечественной войны
"Свершилось! Пришли немцы!" Идейный коллаборационизм в СССР в период Великой Отечественной войны
Опубликована книга, подготовленная директором Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий ВШЭ Олегом Будницким и старшим научным сотрудником этого центра Галиной Зелениной, «"Свершилось! Пришли немцы!" Идейный коллаборационизм в СССР в период Великой Отечественной войны». Корреспондент портала побеседовал с одним из авторов.

— Олег Витальевич, не могли бы вы вкратце рассказать о таком понятии как «коллаборационизм»?

— Слово «коллаборационизм» в переводе с французского означает «сотрудничество». Однако после того, как маршал Петен, глава пронацистского режима Виши, во время встречи с Гитлером призвал к сотрудничеству с оккупантами, оно приобрело совершенно определенный смысл: сотрудничество с врагом. Коллаборационизм был общеевропейским явлением: с нацистами по разным мотивам и в разной степени сотрудничали миллионы людей. В том числе миллионы граждан Советского Союза. На оккупированной территории оказалось около 70 миллионов человек. Разумеется, сотрудничество происходило в разной степени и в разных формах: служба в полиции, в административных органах, созданных оккупантами, в вооруженных формированиях Германии, работа на предприятиях, производивших продукцию для нацистов… Более известен военно-политический коллаборационизм, тут в первую очередь стоит вспомнить историю генерала Власова. В общей сложности, по разным оценкам, в германских вооруженных силах служили от нескольких сот тысяч до более чем миллиона советских граждан. Некоторые пошли на сотрудничество с немцами вынужденно, некоторые с энтузиазмом. Так уж получилось, что наименее исследованным оказался идейный коллаборационизм. При советской власти было немало людей, надеявшихся на вторжение иноземцев, которые свергли бы власть большевиков. Для них было не столь важно, кто это будет: немцы, англичане, марсиане…

Наша книга включает в себя обширную вступительную статью, которая написана Галиной Зелениной и мной, а также тексты двух идейных коллаборационистов: «Дневник коллаборантки» публициста Лидии Осиповой (Поляковой) и «Гражданская жизнь под немецкой оккупацией, 1942-1944» Владимира Самарина (Соколова), который служил заместителем главного редактора нацистской газеты «Речь» в Орле. Оба они оказались после войны на Западе. Осипова жила в Западной Германии, сотрудничала с НТС и другими антисоветскими организациями, а Владимир Самарин после относительно недолгого пребывания в Германии уехал в США и сделал там блистательную для эмигранта карьеру, став преподавателям русского языка и литературы в Йельском университете. Однако благодаря публикациям советской, а затем американской печати (это настоящая детективная история, о которой рассказывается в нашей вступительной статье) был разоблачен и вынужден уйти из университета. Его лишили американского гражданства, он уехал в Канаду, где и умер в начале 1990-х годов.

— Откуда к вам попали эти тексты?

— Оба текста хранятся в заокеанских архивах. «Дневник коллаборантки» Осиповой частично публиковался в эмигрантском журнале «Грани», но полный текст никогда не издавался. Более того, в опубликованном в «Гранях» варианте были сделаны купюры, скорее всего из идеологических соображений. Полный, без изъятий, вариант дневника находится в архиве Гуверовского института при Стэнфордском университете. Тексты Самарина были предоставлены нам Бахметевским архивом Колумбийского университета. Этот архив был основан в 1951 году при содействии русских эмигрантов. Гуверовский и Бахметевский архивы — крупнейшие собрания архивных документов о России за пределами нашей страны. Мы плодотворно сотрудничаем с Татьяной Чеботаревой, куратором Бахметевского архива. Разумеется, первоначально мною были проведены разыскания в этих архивах, опубликованные в книге и многие другие материалы были просмотрены de visu.

— Чем же ценны эти документы?

— Во-первых, это первоклассный источник по истории коллаборационизма, в особенности по психологии людей, для которых сотрудничество с оккупантами было сознательным выбором, а не результатом стечения обстоятельств. Во-вторых, это источник по истории оккупационной политики, включая свидетельства из первых рук о нацистских преступлениях. В-третьих, это источник по истории советского общества; в экстремальных условиях войны особенности этого общества, ценностные ориентиры и поведенческие стереотипы людей, сформировавшихся при советской власти или вынужденных на протяжении почти четверти века к ней приспосабливаться, проявились особенно ярко. В-четвертых, это источник по истории повседневной жизни в оккупации. И, наконец, это источник по истории «второй волны» русской эмиграции, все еще остающейся наименее изученной по сравнению с другими эмиграционными потоками ХХ столетия.

Опубликованные нами материалы еще одно свидетельство того, что монолитность, единство советского общества не более чем миф. Такого просто не могло быть. После революции прошло 20 с небольшим лет, причем в этот короткий период времени уложились Гражданская война, коллективизация, массовые репрессии, голод. Не удивительно, что значительная часть населения страны не испытывала, мягко говоря, любви к советской власти.

В наибольшей степени это относится к крестьянству, сильнее всего пострадавшему от сталинской «второй революции» и ее последствий. Следовавшие одна за другой волны репрессий обрушивались на интеллигенцию, как на старую, так и сформировавшуюся уже при советской власти. Тем менее какие-то люди уцелели, к тому же репрессии ведь не только приводили к уничтожению или изоляции противников режима, как настоящих, так и воображаемых, они также порождали новых.

В случае с семьей Поляковых (в эмиграции они сменили фамилию на Осиповых) мы сталкиваемся с таким явлением, как «внутренняя эмиграция». Люди живут в советском обществе, не принимая его ценностей и образа жизни, однако внешне это никак не манифестируют. Понятно, что любое проявление подлинного отношения к советской власти привело бы к неминуемому аресту. Поляковы постоянно мигрировали по стране, нигде надолго не задерживаясь, что снижало шансы привлечь внимание «органов» и быть арестованными. Они старались не показывать своей образованности, работали на незаметных должностях. В случае Осиповых-Поляковых все более или менее понятно: они были людьми еще дореволюционной закалки и ненавидели советскую власть с самого ее возникновения.

Ситуация с Самариным несколько иная: он вырос при советской власти, но его семья все время находилась под подозрением — дед происходил из духовного звания, отец был юристом, поэтому его не принимали в университеты из-за «социальной чуждости». Самарину пришлось сначала идти на завод, чтобы «сменить идентичность» и при поступлении в вуз указать в графе «социальное происхождение» — «рабочий». Подобные злоключения, не прибавили ему любви к советской системе.

— Вам не кажется, что публикация подобных книг может повлечь за собой пересмотр взгляда на такое явление, как коллаборационизм? В советской и российской массовой культуре, коллаборационисты всегда рисовались исключительно в черном цвете, здесь же, благодаря описанию их тяжелой повседневной жизни, они могут вызвать невольное сочувствие?

— Надеюсь, что публикация подобных книг повлечет за собой прежде всего более адекватное и реалистичное понимание нашей истории, истории Великой Отечественной войны, истории советского общества. Представление о том, что коллаборационистами становились исключительно отщепенцы и отбросы общества не выдерживает критики. Вопрос, однако, состоит в том, на что и с кем были готовы пойти противники советской власти, чтобы бороться с режимом в условиях внешней агрессии? Чаяния некоторых людей, надеявшихся «использовать» нацистов в своих целях, а потом пойти своим путем, были более чем наивны. Если, конечно, люди не изображали себя наивными задним числом. На наш взгляд, формула, сочиненная «куратором» генерала Власова Штрик-Штрикфельдтом — «Против Сталина и Гитлера» — не просто неверна, она нелепа. Нельзя бороться с Гитлером, надев форму гитлеровских войск, находясь на содержании нацистов или же печатаясь на страницах нацистских изданий, как это делали персонажи нашей книги. Сделка с дьяволом не приносит дивидендов.

Кстати, не надо думать, что коллаборационистами становились преимущественно идейные противники советской власти, среди них хватало приспособленцев, в том числе бывших коммунистов и ответственных работников. В некоторых районах бывшие ответственные работники составляли большинство служащих администрации, назначенной оккупантами. В наибольшей степени был распространен так называемый бытовой коллаборационизм, например, люди продолжали работать учителями, врачами, обслуживать население… В данном случае речь идет о миллионах людей на оккупированной территории. Они стали заложниками ситуации и обвинять их в коллаборационизме не приходится. Всю жизнь над ними, как дамоклов меч, висел вопрос так называемой большой анкеты: «находился ли на оккупированной территории?».

— Какие у вашего центра планы?

— Вышедшая книга — первая в серии «История коллаборационизма», которую мы задумали совместно с издательством РОССПЭН. Мы продолжаем работу с источниками из тех же Бахметевского и Гуверовского архивов. Следующие на очереди — мемуары об Одессе в 1941-1944 годах и о Киеве в 1941-1943. Это лишь одно из направлений работы центра, общая программа гораздо шире. Мы уделяем внимание таким, далеко не исчерпывающе изученным проблемам, как история Холокоста на советской территории, у нас есть огромная база интервью советских евреев, переживших Холокост. Только что прошла организованная центром крупная международная конференция «Вторая мировая война, нацистские преступления и Холокост на территории СССР». Мы надеемся, что деятельность нашего Центра будет способствовать лучшему пониманию истории советского общества, и, как многие историки, тешим себя надеждой, что понимание прошлого ведет к пониманию настоящего.

 

Петр Радзиховский, специально для новостной службы портала ВШЭ